Полное собрание стихотворений

В 1921 году Кленовского переводят в Харьков, где после демобилизации в 1922 г. он и остался. Работал журналистом, печатал в газетах фельетоны, очерки, рецензии, переводил на русский язык украинских поэтов, позже перешел работать в Радио-Телеграфное Агентство Украины, где оставался до 1941 года. О печатании стихов не могло быть речи (с 1925 по 1942 г. собственных стихов не писал). «Это молчание длилось без малого 20 лет. Я замкнулся в чтении классиков» - говорит Кленовский в своей автобиографии[16]. В 1942 году Кленовский эмигрировал вместе с женой, немкой по происхождению, Маргаритой Денисовной (на которой он женился в 1928 году) и два года провел в лагерях для беженцев-немцев в Австрии. Здесь, казалось бы, в совсем неподходящих для творчества условиях в нем вновь вспыхнула искра поэзии. 28 июля 1954 года он пишет В.Ф.Маркову: «Возвращение к стихам явилось совершенно непроизвольным - они просто внезапно зазвучали в душе»

[17]. Здесь он создает цикл стихов «Болдинская Осень». Осенью 1944 года с лагерной жизнью было покончено, Кленовский до весны 1945 был служащим на лесопилке в Эбензее, в Зальцкаммергуте, а по окончании войны перебрался с женой в Баварию, в деревушку Зурберг, возле города Траунштейна. Природа благоприятствовала творчеству. За 1944–1946 гг. написал около ста стихотворений и вновь начал печататься - в «Гранях», «Новом журнале», «Новом русском слове», позже в «Русской мысли», «Мостах» и другой эмигрантской периодике.

Чем больше стихов печатал Кленовский, тем больше приобретал друзей своих и своей поэзии. Живя в отдалении от литературных «столиц» русской эмиграции, Кленовский общался с собратьями по перу преимущественно в эпистолярном жанре. Зато переписывался едва ли не со всеми известными и не очень известными эмигрантскими литераторами того времени: с Ириной Одоевцевой и Романом Гулем, Ниной Берберовой и Игорем Чинновым, Леонидом Ржевским и Сергеем Маковским, Геннадием Паниным и Нонной Белавиной, всех и не перечислить.

Одним из многочисленных корреспондентов Кленовского был архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Дмитрий Шаховской), публиковавший свои стихи под псевдонимом Странник. Он вспоминает: «Вскоре, после войны, меня с ним познакомило его одно из лучших религиозных стихотворений “Свет горит во мне и надо мною”. В конце 40-х годов мы с ним встретились в баварской деревушке и стали переписываться; и не раз встречались во время моих приездов в Европу. Все эти три десятилетия нашего общения Кленовский болел, как человек, и рос, как поэт… Друзья Кленовского были друзьями его поэзии, с их незаметной помощью начали выходить сборники Кленовского»[18].

У Кленовского действительно появилось много почитателей, ценителей его стихов, помогавших ему в меру сил и возможностей: Владимир Марков, Родион Березов, Глеб Струве и многие другие. Из переписки Кленовского с Шаховским видно, с каким тактом оказывал «незаметную» помощь сам Владыко. Кроме материальной помощи (он чуть ли не в каждое письмо вкладывал, по его деликатному выражению, «кленовый листик»), бескорыстный друг всегда поддерживал Кленовского морально, проявляя живейшее участие, заботу и даже нежность! Когда Кленовскому нечем было расплатиться с типографией за печатание книги «Разрозненная тайна», Шаховской незамедлительно откликнулся: «…?при сем письме пересылаю чек - символ моего духовного участия в издании новой книги Вашей…»[19]. Благодарный Кленовский 31 марта 1965 года отвечал Шаховскому: «Дорогой и глубокочтимый Владыка! До глубины души тронут и ласковым Вашим письмом и щедрой Вашей поддержкой издания моего нового сборника! Ваш чек внезапно, к великой моей радости, в корне разрешил еще весьма сомнительный вопрос об окончательной расплате с типографией»[20]

.

Эта удивительная эпистолярная дружба продолжалась три десятка лет. Сам поэт, Шаховской часто писал письма в стихотворной форме, и Кленовский отвечал ему тем же. Оба делились творческими успехами и неудачами, успокаивали и подбадривали друг друга, очень деликатно, хотя и твердо, критиковали стихи и не стеснялись признать свое поражение в споре. В ответ на критику своих стихов Кленовским Шаховской писал: «Милый Дмитрий Иосифович, признаю себя побежденным Вашей поэтической эрудицией, подкрепленной вашей интуицией (и - почти - полицией!)»[21].

Без такой бескорыстной помощи пожилому поэту пришлось бы очень трудно. О том, в каких условиях ему приходилось существовать, видно из письма Д.Шаховскому от 30 января 1954 года: «…в хибарке нашей утром не более 3-х градусов тепла. Окна все заросли льдом…»[22]. Лишь в ноябре 1954 года Кленовские переехали из деревни в Траунштейн, где бытовые условия были получше. Этот переезд оказался в судьбе Кленовского последним, здесь, в баварском городке, он и провел остаток жизни.