Полный цикл жизни

Пока все ясно. Однако проблема человека состоит в том, что в развитии от стадии к стадии его базовое ощущение себя как центра должно вновь и вновь получать подтверждение от все большего количества людей: некоторые из них близки настолько, что могут быть признаны индивидуумом «другими» в значимых сегментах его жизни, однако в большинстве своем – это неопределенное количество взаимосвязанных индивидуумов, которые стремятся подтвердить свое чувство реальности, делясь им или даже навязывая и при этом одновременно отделяя его. С психосоциальной точки зрения недостаточно лишь признать, что эго приспосабливается к внешней реальности. Поскольку адаптация человека всегда имеет характер конфликта, к тому времени, когда эго может уверенно контролировать адаптацию, оно уже впитало в себя адаптивный опыт и пережило интенсивные интроактивные идентификации. Фактически немецкая модель реальности Фрейда, слово Wirklichkeit (в котором мы видим связь с английским «works» – «работы», «механизм»), имеет активные и диалоговые коннотации и должно переводиться как «

актуальность» и пониматься, как мне представляется, как «взаимная активация».

В таком случае реальность должна обладать рядом обязательных компонентов. Все они зависят, в психоаналитическом контексте, от инстинктуальности, которая, в отличие от животной инстинктивности, направляет аффективную энергию в распоряжение эго и затем работает на включение развивающихся способностей в явленный и коллективный мир. Таким образом, мы можем сказать, что ребенок учится «любить» даже те факты, которые можно назвать, верифицировать и поделиться ими и которые, в свою очередь, дают пищу этой любви.

Что же касается трех неотъемлемых компонентов зреющего чувства реальности, то чаще всего говорят о фактичности

как об обыкновенном ощущении «вещного» мира фактов, который воспринимается с минимальной возможностью искажений и отрицаний и получает подтверждение, максимально возможное на данной стадии когнитивного развития и состояния развития науки и технологий. Второе значение слова реальность – убедительная связность и порядок, которые обращают известные нам факты в контекст, позволяющий (с большей или меньшей степенью удивления) осознать их природу: это истинная ценность, которая может быть разделена с теми, кто владеет тем же языком и имеет ту же картину мира.

«Понятность» (Begreiflichkeit, как называл это Эйнштейн) представляется подходящим словом для этого аспекта реальности

[8]. Альтернативным термином является более наглядная контекстуальность, поскольку именно поразительное переплетение фактов придает им характер некоего откровения. Лишь поддерживая соответствие между этой троичной реальностью и основными стадиями развития индивидуума, коллективный этос получает максимальную энергию, питаемую достаточным количеством его членов.

Таким образом, реальность как жизнеспособное мировозрение (даже тогда, когда она скромно называется «образом жизни») является в идеале всеохватной концепцией, направляющей рациональное внимание на отбор фактов, которые могут получить подтверждение; она высвобождает целостное видение, поддерживая чувство непрерывности, и актуализирует этическое партнерство со строгой профессиональной ответственностью.

И наконец, образы мира должны заново вырастать вместе с отдельным индивидуумом, при том что они должны обновляться в картине мира каждого следующего поколения. Теперь мы могли бы пересмотреть все то, что было описано в предыдущих главах, от модусов органов до постуральных и сенсорных модальностей, от нормативных кризисов жизни до противоречий психосоциального развития, и попытаться показать, как картина мира создает универсальный контекст и значение для всех этих феноменов. Только так индивидуальное «я», поскольку оно вырастает из самых ранних телесных переживаний – и из того раннего инстинктуального развития, которое мы назвали нарциссическим, – научается способности ориентироваться в мире. В таком случае приступать к изучению картины мира всегда следует с потребности любого «я» в базовой пространственно-временной ориентации, а затем уже обращаться к способам, какими сообщество создает сеть соответствующих перспектив, таких как дневной распорядок, годовой цикл, разделение труда, участие в ритуальных мероприятиях – и так далее вплоть до ограничений и «границ», как их понимал К. Эриксон (К. Erikson, 1966), за которыми начинается внешнее и непохожее.