Польша и Россия в первой трети XIX века

Последнее особенно волновало власти, так как молодежная среда была наиболее взрывоопасна. Поэтому с первых лет существования Королевства Польского студенты Варшавского университета и лицеев находились под неусыпной слежкой. Агенты вербовались и в студенческих рядах. Время от времени коллеги изобличали их и изгоняли из своего общества. Полиции приходилось давать указания шпионам, как, например, Макротту, временно затаиться, чтобы восстановить доверие окружающих⁴⁰

. «Беспокойство» по поводу «морального состояния» молодежи высказывалось уже на первом сейме в 1818 г.: указывали на необходимость контроля, чтобы обеспечить «устранение всяких злоупотреблений и поддержание добрых обычаев». Настроения молодежи тревожили и участников следующего сейма: обсуждалось, «каким бы способом подчинить должному порядку школьный надзор и дисциплину». После окончания работы сейма в 1821 г. к решению этой проблемы подключился и сам император: Новосильцев получил от него повеление «относительно крайних мер, которые надлежит принять, чтобы придавить беспокойный дух, обнаружившийся у некоторых учащихся Королевства, и воспрепятствовать его распространению и возрождению». На совещании наместника с Новосильцевым и министром Грабовским было решено, что нужно применять к учащейся молодежи не только академические меры воздействия, но распространить на нее, как и на все население страны, запреты и наказания за участие в тайных обществах. Чтобы дать «полную гарантию против возрождения и пропаганды демагогического духа и заблуждений молодежи», предлагались дополнительные меры: всех, кто учится в заграничных университетах, вернуть на родину, и впредь не позволять выезжать на учебу без разрешения правительства. Тогда же был создан комитет реформы образования, возглавленный Новосильцевым. Результатом его усилий на протяжении последующих лет стало ограничение деятельности Варшавского университета, установление полицейского надзора в школах всех ступеней. Усилилась слежка за студентами и преподавателями, ужесточились репрессии против молодежи: в университете даже специально устроили арестантское помещение. Для осуществления такой политики в 1823 г. был образован неконституционный орган – генеральная куратория, признанная ненужной и «вредной» большей частью польской общественности. Чтобы пресечь критику в адрес куратории и Правительственной комиссии вероисповеданий и общественного просвещения, власти строили планы удалить университет из Варшавы, разбросав его факультеты по провинции в виде школ. Но главной целью было рассредоточить молодежь, громко заявлявшую о себе в общественной жизни

⁴¹

.

Беспокойство властей вызывало поведение молодых людей в общественных местах – в театре, кафе, на прогулках. К неудовольствию начальства они ввели моду на чамарки, белые шапки, большие воротники и огромные палки. Студенты организовали лотерею, чтобы на выигрыш молодой человек мог заказать себе такой наряд. Они заявляли о своем праве носить старопольское платье (по описанию шпика, это были красная шапка, синий полужупанок, короткие сапоги) и даже собирались обратиться за разрешением к самому царю. Администрация пыталась наложить запрет на подобные «вольности», а кроме того надеялась высмеять молодежную «моду», помещая карикатуры в печати⁴².

Во время театральных представлений студенты вели себя шумно, ярко проявляя национально-патриотические чувства. Они приветствовали постановки на тему польской истории. Так, в первый день 1820 г. в Национальном театре (Teatr Narodowy) состоялась премьера оперы «Ягелло в Тенчиньском замке» (стихотворный текст А. Ходкевича, музыка Ю. Эльснера), а уже в следующем месяце была исполнена новая опера Эльснера «Локетек». Исторический сюжет присутствовал в спектакле, посвященном жизни польских святых Барбары и Людгарды, в трагедии, воспевавшей подвиги гетмана С. Жулкевского, которую написал студент И. Гумницкий. Зрители аплодировали патриотическим стихам, а в тех случаях, «когда речь шла о свободе», кричали: «Польша!», «Костюшко!» Студенты требовали играть польские танцы – полонез, краковяк. В то же время они свистели, топали ногами, стучали палками во время представления пьесы А. Ф. Коцебу «Всезнайка», содержавшей критику в отношении студентов, а также выражали недовольство репликами Фридриха Великого из посвященной ему пьесы, где король настаивал на «хорошем поведении» молодежи и ее обязанности подчиняться⁴³.