Польша и Россия в первой трети XIX века

После закрытия сейма 1825 г. сохранялась напряженная обстановка, выразительным фоном которой являлось продолжение репрессивной политики царизма. В конце года возникла особая напряженность, вызванная событиями в России – неожиданной смертью Александра I и восстанием декабристов. Правда, об этих событиях в Королевстве Польском официально не сообщалось, более того, до конца 1825 г. была изъята вся информация, запрещалось доставлять в край как иностранную, так и петербургскую прессу. Тем больший простор был для слухов, основанных на просочившихся в Варшаву отрывочных и нередко искаженных сведениях. Говорили об убийстве царя Александра, о вынужденном отречении от престола Константина Павловича, якобы готового вооруженной рукой добиваться своих прав. Обсуждалась и версия отречения великого князя от российского трона в пользу польского. Все эти вопросы особенно интересовали польское общество, так как сложившаяся обстановка междуцарствия непосредственно затрагивала Королевство Польское: великий князь Константин как законный наследник российского престола мог стать императором России и польским королем, а при ином развитии событий возникала перспектива отделения польского трона от российского и превращения Королевства вместе с западными губерниями России в самостоятельное государство во главе с Константином I. При этом в любом случае польским монархом стал бы человек, давно и тесно связанный с Польшей и по-своему ее любивший, хорошо понимавший характер поляков и их стремления. Показательно, что Константин Павлович признавал разделы Польши преступлением. Он писал брату Николаю в 1827 г.: «Нет ни одного поляка, к какой бы партии он ни принадлежал, который не был бы убежден в той истине, что их страна во время трех разделов была не завоевана, а захвачена Екатериной, совершившей это в период мира и без объявления войны, используя самые позорные методы, отвратительные для каждой честной души. Только Королевство Польское приобретено честным образом, и это приобретение освящено мирными договорами по окончании войны. Это чувствуют все и это признает весь мир: приобретение есть результат победы, захват же является позорным грабежом, рано или поздно ударяющим по грабителю». Великий князь не разделял планов унификации политического строя в Королевстве Польском и России, выступал против включения Королевства в состав России на общих основаниях и за это был нелюбим консервативным окружением императора; в частности, А. X. Бенкендорф тайно предпринимал попытки возбудить среди поляков ненависть к Константину Павловичу, и это было нетрудно, учитывая грубость и жестокость его поведения. Тем не менее, определенные надежды польского общества с ним связывались, особенно в сложной, неясной обстановке междуцарствия¹⁰²

.