Полшага до неба

— Ну как… Методом кнута и пряника. Хорошего мальчика поощряли, плохого — наказывали. Доставалось обоим. Оператор частично ощущает то же, что и его подопечный. Особенно поначалу. Ты термин «полное слияние», наверное, не слышала?

— Слышала. Папа рассказывал. Это когда вы чувствуете с ним одновременно, как единый организм?

— Именно. Полное слияние дается не сразу. У дракона свой разум, свой темперамент. Он не игрушка, он живой. И чтобы работать с ним, приходится насильственно вклиниваться в его нервную деятельность. Он сопротивляется поначалу — физически.

Маард вспомнил первые опыты контакта с драконом, орущего от страха, извивающегося в ремнях детеныша, дурноту, чувство отторжения, сопротивление. На мгновение стало стыдно. Мысленно погладил ящера, и тот с удовольствием зашлепал хвостом.

— А потом? — не терпелось рыжей.

— А потом он начал понимать, что если он позволит собой управлять… точнее, если будет слушаться, когда нужно, то больно не будет. Так и притерлись постепенно друг к другу.

Он приготовился отвечать на новые вопросы, но девушка задумчиво молчала. Разнеженный дракон легонько фыркнул и игриво подпихнул ее мордой под попку. Тильда посмотрела на него серьезно и немного грустно.

— Если я буду слушаться, больно никому не будет?

— Смотря кого слушаться станешь.

— Я не хочу создавать тебе неприятностей, — сказала она и покраснела.

Захотелось ее рассмешить. Или напугать. Или…

— Пойдем подремлем? Если будут с тобой проблемы — обещаю тебя съесть.

Сероглазая чуть улыбнулась. Миновало…

Забралась под крыло, свернулась калачиком — настолько естественно, будто всю жизнь провела в пещере с драконом.

— Маард, — позвала девушка негромко.

— А?

— Расскажи мне о себе. Хоть немного.

Он растерялся. Ну что ей сказать? Ведь нечего же особо… Все осталось в прошлом.

— Это скучно, Тиль. У меня нет ничего в настоящем.

— Зато честно. Ты обо мне все знаешь…

— Не все, — перебил он, стараясь увести ее в сторону от просьбы. — Потом девушки гораздо интереснее драконов.

— Чем ты занимаешься помимо дракона? — не унималась рыжая.

— Ем и сплю, — поспешно ответил Маард. — А у тебя любопытство наследственное или вирусное?

Тильда слегка надулась и засопела.

— Ну, как хочешь. Буду считать тебя секретным агентом. Вроде человека-невидимки.

«Такой и есть», — невесело усмехнулся Маард.

Дракон шумно зевнул, поерзал, прижавшись боком к прохладной каменной стене.

— Эй! Выронишь! — заверещала «принцесса».

— Так, я кого-то обещал съесть, если начнутся проблемы, — напомнил Маард. — Не шуми. Дай зверю поспать и спи сама.

Тильда что-то недовольно пробурчала, повозилась и вскоре уснула. Маард отключил визор и задумчиво уставился на темную пластиковую панель перед глазами.

Странно это — прожить тридцать с лишним лет так, чтобы нечего было рассказать о себе рыжей девчонке. Потому что либо не поверит, либо испугается. Можно, конечно, сочинить, но… Маард хоть и был драконом, но сказочником, увы, не был.

16

Тяжелый даже на вид комочек биоплоти, похожий на большого шмеля, неуклюже метался по боксу. Завис в самом центре, потом ушел в полупике, но тут же изобразил что-то похожее на петлю Нестерова — и вновь завис под потолком.

Тонкая струйка пота защекотала висок. Лоб ломило от боли. Сосредоточиться, ощутить этот непослушный комок частью себя, увидеть мир его глазами… Иногда это получалось. Все чаще, но… День за днем, часы тренировок. Каждый день — практически одно и то же. Тупая рутина убивала. Маарду захотелось схватить противное «насекомое» и разнести о белую стену испытательного бокса. Будто услышав мысли оператора, «шмель» с дикой скоростью метнулся вбок. На миг Маард увидел все глазами изделия — надвигающаяся с бешеной скоростью твердь стены, анализаторы послушно выдали состав — каучук, красители, еще какие-то полимеры… Не сметь разбить «шмеля», даже если захочешь — за модель отвечаешь головой. Успел отвести в сторону. Заложил резкий вираж, от которого болью сдавило виски. Увидел странное, похожее на зубоврачебное кресло, в котором, судорожно сжав подлокотники, полулежала затянутая в белое фигура с черным шлемом на голове. «Шмель» замер в нескольких метрах от нее. Жаль, что «забрало» шлема непрозрачно снаружи: заглянуть самому себе в глаза — это было бы интересно.

Теперь все гораздо проще. Принцип управления стал понятен на практике. Больше не требовались усилия — Маард сам стал шмелем. Это было увлекательно и крайне необычно. Он всегда любил скорость и теперь полностью мог погрузиться в это ощущение, тем более изделие с точностью передавало оператору все то, что «чувствовало» само, благо практически наполовину состояло из разного рода датчиков, замеряющих все те параметры, из которых в итоге и складывалось это великолепное чувство полета и скорости. Плюс полное представление о расстоянии до «цели», параметры окружающей среды и сверхчеткая картинка. Собственно от усовершенствованного разведывательного зонда именно это и требовалось.

«Какое там полетное задание?» — припомнил Маард.