Полшага до неба

Все было просто. Замерить параметры окружающей среды. Сфотографировать лист, прикрепленный за спинкой ложемента. Вернуть изделие в гнездо. Что ж…

По большой дуге «облетев» ложемент, Маард в очередной раз усмехнулся. Ассоциации — въедливое дело. Как при первом знакомстве показался операторский ложемент пародией на кресло дантиста, так и не избавиться. Хоть и знал, что это чудо механики стоит, как «Меркава»,[15] но ничего поделать не мог. Впрочем, его дело не вникать в тонкости цены и устройства оборудования, а выполнять задание.

Картинка была прилеплена серым куском скотча. Очередная красотка из мужского журнала. Лишенное даже подобия индивидуальности тело. Лицо, похожее больше на фоторобот. Силикон, натертая маслом кожа, неестественный загар, туфли на шпильке. Похоже, технический персонал изнывает от скуки, раз у них стоит на такое. Ни ума, ни фантазии. Равнодушно «щелкнул» глянцевую красотку и по дуге отправил шмеля к гнезду. Успел ощутить сигнал опасности столкновения, который подал шмель, и тут же погасил скорость. Разъемы приняли тельце изделия в свои объятия. Щелчок. И перед глазами вновь белый бокс. Все.

Как всегда. Часы мучений — ради нескольких секунд триумфа от полного слияния. Попробовать ощутить изделие — это так сложно… почти так же, как ощутить себя в другом, не знакомом тебе теле или самому стать чем-то иным. Зато потом все происходит быстро и удачно. Может, и не ошиблись те умники, что возились с ним первую неделю на базе проекта. Не зря были долгие часы тестирований, обследований, проб… наверное, не зря.

Маард снял шлем. Привычным уже движением отстегнул разъемы, держащие соп-сьют — комбинезон, позволяющий синхронизировать оператора с объектом управления. Эта шкурка имела у местных какое-то романтическое название, но для Маарда комбез с первого дня стал зваться уасах.[16]

Наворотов в нем было столько, что подобное даже летчикам не снилось.

Маард резко встал. Как всегда после тренировки тело ощущалось невесомым, особенно легкой казалась голова. Еще бы — три часа в шлеме. Маард глянул на браслет на запястье. До обеда еще полчаса. Не спеша прошел к раздевалке. Освободился от соп-сьюта. Тело было прохладным и легким, будто не три часа напряжения были позади, а душ и сеанс массажа. После уасаха собственная одежда казалась несвежей.

Прошел к выходу. Нашел взглядом камеру над дверью, помахал рукой. Дверь отъехала в сторону, а плечо зачесалось. Интересно, байка это или всерьез? Парни из внутренней охраны заливали, что в каждого вшит микрочип. И что в закрытых секторах он проверяет своего хозяина на подлинность. А в особых, мол, способен даже убить. Маард этим сказкам не особо верил, но плечо почему-то чесалось — именно на пунктах контроля, там, куда доступ был ограничен уровнем допуска. Черт его знает. Ему много уколов кололи, крови на анализы выкачали с пол-литра точно. Кто знает, может быть и… Отмахнулся от идиотских мыслей. Коридор встретил его пустотой и тишиной. То ли он первым выполнил задание, то ли последним.

— А я думала, я первая… — устало сказали за спиной.

Грета была лучшей из них, но… Похоже, в этот раз он ее опередил — повод для гордости.

— Сегодня я, — он улыбнулся.

Один за другим в коридор выходили операторы. Как в шутку их звали на базе, «апостолы» — ибо двенадцать человек. Все как на подбор — молодые, здоровые, крепкие парни и девчонки. Позже выяснилось, их набирали чуть ли не со всего мира. Жаль, русским был лишь один Маард — и то как-то относительно. Хотя вопрос, что такое «русский» и чем он отличается от европейца, так и остался открытым. Когда-то Маард горячо доказывал, что русский — это тот, кто после двух литров водки не умирает на месте. Но его друг Хацацит развеял это заблуждение.

«А ведь скучаю по черту носатому», — с некоторым удивлением подумал Маард.

Похоже, с заданием справились не все: некоторые были хмурыми, подавленными. Вот оно, отличие гражданских. Когда Маард вдребезги бил своих «шмелей», никто бы не догадался — школа: холодная улыбка скроет любые эмоции, а тут… Наверное, поэтому он не мог избавиться от ощущения, что заперт вместе с мальками из института. И в свободное время больше общался с охраной или техперсоналом — там народ подобрался не совсем гражданский. Они были своими, а эти… Он покосился на длинноногую кралю с нежно-оливковой кожей и гривой иссиня-черных волос: Джульетта Бирколли тихо хлюпала носом в плечо бойфренда. Ну точно — детский сад. Сейчас хнычет, ночами орет от страсти так, что Грета после жалуется на бессонницу… Темперамент, однако. Алекс смотрел поверх ее головы и бормотал бессильные, недостаточные для утешения «ну будет тебе» и «успокойся, милая». Интересно, о чем он думает? Судя по его не больно-то опечаленному виду, у него все получается — в отличие от подруги. К ним подскочил крепыш-мулат Поль — первый весельчак в компании:

— Ромео, ну обними ты ее покрепче, не раздавишь! Кто ж так утешает любимую?