Полтавская битва: 300 лет славы

Выйди из леса и увидев главные силы Левенгаупта, русские войска также стали в две линии, выдержав сильный огонь противника. В час дня Петр атаковал Левенгаупта и в трехчасовом рукопашном бою отбросил шведов к вагенбургу. Войска перестроились, к русским подешел 5-тысячный корпус Боура и Петр загнал Левенгаупта в вагенбург. С наступлением ночи бой прекратился.

Ночью Левенгаупт, понимая, что в вагенбурге ему конец, бросил обоз и артиллерию, часть которой ему удалось утопить, и подошел к Пропойску, где стояла уцелевшая часть обоза. Генерал понял, что переправиться с телегами ему не дадут, и сумел переправить через Сож у деревни Глинки 5 000 своих солдат.

29 сентября утром корволант, обнаруживший брошенный обоз, бросился в погоню за шведами. Левенгаупта догоняли трижды.

Современный автор Э. Шабаев реконструировал ход сражения:

«Из-за елей разом – под барабанную дробь выступили 5–6 левенгауптовых батальонов, дали залп, со штыками на перевез устремились через кочкарник. Позади сине – голубых всклубился дым, ядро начисто срезало макушку одинокой сосны. Оторопев, неуспев развернуться, ингерманландцы покатились назад, к бору, откуда нестройными толпами выезжали невцы и тверичи, подпираемые легкой артиллерией. Сутолока, треск обстрела, и постромок, рев, матерная брань…

В круговерти людей, коней и повозок метался светлейший в алой епанче, лупил солдат нагайкой, остервенело кричал. Ор возымел-таки действие: ингерманландцы приостановились, вытянули ломанную шеренгу, огнем осадили шведов, напиравших в лоб. Минута – другая, и алая епанча неслась уже краем поля, ведя в атаку желто-кафтанный именной эскадрон.

Левое крыло сине-голубых шведских войск продолжало наступать, норовя обойти стесненную колонну русских.

Петр оглянулся: гвардия стояла за ним, подтянутая чуть ли не до последнего капральства, сбоку проворно строились астраханцы.

Лавина «потешных», скрытая кустами, обрушилась на Левенгауптовы линии, отполоснув какую-то их часть, погнала наискось к еловому перелесью. Но центр шведской пехоты держался стойко. В считанные минуты переменив фрунт, раскатился густой пальбой, – преображенцы, осыпанные роем пуль, не повернули, и посреди поляны закипела рукопашная схватка. Ополовиненные батальоны Левенгаупта и остатки рейтарской конницы отходили по всему полю, смятые напором русской гвардии.

В час пополудни открылось просторное поле с деревенькой сбоку, – та самая, Лесная, – в глубине, у чащобы вились над сине-голубыми шведскими шеренгами клыкастые львы знамен. Вот он, генерал-губернатор Лифляндии! Стоит, уверенный в своем превосходстве, ждет, когда русские переступят незримую черту.

Войско, построенное в три линии – восемь преображенских и семеновских батальонов, замыкаемых на флангах конницей, за ними – прослойкой – гренадеры, следом шесть кавалерийских полков, попарно, в перемешку с солдатами, – двинулись вперед.

Гулко ударили пушки, укрытые в шведском обозе, ядра – пока с недолетом – взбороздили луговину. Русским жадть было недосуг, – подшагали чуть ли не вплотную, выдали ответные всплески ружейного и пушечного огная. Баталия началась.

Первый натиск преображенской и семеновской гвардии попятил шведов к лесу, но многоопытный Левенгаупт не растерялся, ввел в дело каре, остановил порыв темно-зеленой русской пехоты, кое-где потеснил её. Накат шел за откатом, в тыл вереницами понесли раненных, князь Михайло Галицин рысил туда-сюда, вновь и вновь устраивал плутонги. Шведы огрызаются, атакуют остервенело, выкашивают капральства до единого бойца.

Тверичи, смоленцы и ростовчане то и дело сходятся с неприятелем в рукопашной. Вятичи и кое-какие гренадерские роты пока в запасе, но надолго ли?

Роты приставив штыки прихлынули к рейновской кавалерии, остановили, а когда подошел резерв – обратили ее вспять…

Утром генералитет, а следом «потешные», драгуны, гренадеры, пушкари, кои не на часах, – бросились в лес. Вбежали и оторопели. Кругом – не окинуть взглядом – фуры, фуры, фуры, доверху набитые провиантом, орудия, волы с оборванными постромками, бездна мертвых солдат и раненные, испуганно ползущие невесть куда. Откуда-то издали донесся гик и визг – легкоконные прищучили-таки Левенгауптову арьергардию. Левее у сожских переправ, густела пальба: там подавали голос драгуны, отряженные еще в Лопатичах.

Вести следовали одна за другой. Отход фуллблудсов – природных шведов – напоминает повальное бегство. Солдаты не слушают команд, мечутся яко зайцы туда и сюда, попав под сабли, сотнями сдаются в плен. Обозные коняги отданы господам офицерам, и те, в отрыве от пеших, сигают вдоль реки, топями да буреломом, ища хоть какой-то брод.»

В сражении у лесной шведы потеряли около 9 000 солдат убитыми, 45 знамен и 17 орудий. Было взято в плен 45 офицеров и 700 солдат. Армия Петра потеряла 1 000 воинов убитыми и 3 000 – раненых. 7 000 повозок рижского обоза не дошли до Карла XII, Левенгаупт привел в главный лагерь около 6 000 солдат.

В этом сражении при Лесной шведы уже не кричали свое знаменитое «Сеегер»– «Победа». Шведский офицер – участник боя писал: