Полуночный рассвет

Нужно было на что-то отвлечься, поэтому пока я ходил по лавкам, перекидываясь с торговцами банальными фразами, я начал размышлять об идущей рядом Лейн и её словах. Она сказала, что она не совсем демон, но кто она тогда? Почему она отличается от демонов? Чем она отличается от демонов? Почему демоны разрушают и сеют хаос, а у неё таких стремлений нет? То есть, она тоже убивает людей, но делает это скорее по разумным причинам, а не из-за жажды разрушений. Может быть, если я пойму это, я смогу приблизиться к пониманию её целей? Кстати, кое-что, из рассказанного о демонах, до сих пор вызывает много вопросов.

На обратной дороге я снова взял Лейн за руку, и сразу спросил:

— Когда ты рассказывала об одержимых демонами, ты говорила, что срок их жизни слишком мал, и что они не успевают освоиться с марой. Одержимые действительно живут недолго, но ими ведь управляет бессмертный демон, который за отведенную ему вечность уж как-то должен освоиться со своими способностями. Или я чего-то не понимаю?

— То, что люди называют демонами — это просто очень плотные сгустки черной мары. У них нет сознания и они не бессмертны.

— Погоди-погоди. Но они ведь точно так же как и ты пожирают душу, а затем захватывают пустую оболочку и творят, что вздумается. Разве не так?

— Нет, тело захватываю только я. Демоны просто дарят свободу.

От такого заявления я запнулся и вытаращил на неё глаза.

— То есть, как это дарят свободу?!! Больше похоже на рабство.

— Это две стороны одной медали. Что такое свобода, по-твоему?

— Эм… ну… это возможность делать то, что хочется именно тебе, а не кому-то другому.

Лейн кивнула.

— Именно так и поступают одержимые. Все их желания продиктованы человеческой природой. Демон лишь снимает барьеры, которые её сдерживают. Одержимый попытается заполучить желаемое, несмотря на законы, религиозные запреты или воспитание. Одержимые — самые свободные люди из всех. В то же время они рабы собственных желаний.

Такая трактовка свободы была мне в новинку. В ней было рациональное зерно, но всё же…

— Знаешь, одержимые обычно творят такое, что ни один дикарь, ни одно животное не сделает. Да и не могут же все наши желания быть настолько разрушительны!

— Могут. Ты должен понимать это лучше других.

Я хотел возмутиться, но осекся. Когда я надеваю маску Морага, то действительно чувствую себя свободным. И что я делаю в первую очередь? М-да… а ведь я даже не одержимый, и многое меня сдерживает.

— Но не все же люди такие, как я. Может, кто-то втайне мечтает заняться садоводством, да всё времени не хватает. Не будет же он из-за этого убивать всех подряд!

— Обычно одержимыми становятся люди, погрузившиеся в негативные эмоции. Их души нестабильны и очень уязвимы для воздействия мары, поэтому демон разрушает их в первую очередь.

— А если таких нет? Если это какой-нибудь исключительно мирный хуторок, где все друг друга любят? — полюбопытствовал я.

— Даже безобидные желания, превратившись в страсть одержимого, становятся смертельно опасными для окружающих. Тот же садовник может убить за растоптанный цветок или поломанную ветку. Он может начать заставлять других смотреть на плоды его работы и восхищаться под страхом смерти. Вариантов много. Человеческие чувства, обретя свободу, иногда проявляются самым неожиданным образом.

— Кажется, я начал немного понимать одержимых, — пробормотал я. — Но вот тебя я не понимаю совсем. В тебе нет ненависти, зависти, садизма, похоти или чего-то подобного. По крайней мере я не смог их заметить за всё это время. Да я за всю жизнь не встречал более спокойного человека. Ты слишком отличаешься от того, что ты рассказала мне о демонах. Кто ты такая?

— Лейн.

Ар-р-гх! Какого… неужели нельзя нормально ответить? Вот чем, чем, чем, мне поможет сейчас её имя? Я тяжело вздохнул, но в этот момент она неожиданно продолжила.

— Других, таких как я, не существует. Что я должна ответить на твой вопрос?

— Гм… это, конечно, да. Но вот, например, даже твое имя, Лейн, ты сама его придумала, или тебе его кто-то дал?

— Мне его дали родители.

Следом я хотел спросить, что оно значит, но поперхнулся заготовленной фразой и ошарашено на неё уставился.

— То есть, как это родители?!! Вот так прямо папа и мама?

— Да.

— Так… погоди… я теперь вообще ничего не понимаю. Кем были твои родители? Как у тебя вообще могли быть родители, если ты не человек?!

— Когда-то я была человеком. Моими родителями были Денвел Аред и Ринесса Аред.

Я шокировано замолчал. Была человеком… это, конечно, многое объясняет, но вопросов вызывает ещё больше. Выходит, Лейн — дочь двух легендарных колдунов? Точно! Я вспомнил, где встречал это имя. В роанских довоенных хрониках говорилось, что у Денвела и Ринессы родилась дочь Лейн. Но про её дальнейшую судьбу больше не было никаких упоминаний, поэтому я и подзабыл это имя. Но если она их дочь, получается тогда…

— Это родители сделали тебя такой?

Лейн надолго замолчала. Когда мне уже показалось, что она не станет отвечать на этот вопрос, Лейн сказала с едва уловимой грустью в голосе:

— Это мама… она пыталась меня воскресить.