Поменяемся?

Толчок, и ещё один… Глубоко, туго, на пике… Кажется, будто чувствительнее быть не может. Твердые плечи, терпкий мужской запах, вкус соленой кожи, трение щетины, звуки сталкивающейся плоти и прерывистого дыхания, кипение в теле, скрип стола… Распахнув рот в немом крике, я лечу по тёмному тоннелю к табличке «Самый яркий оргазм в моей жизни». Увы или к счастью, Витя больше не мой лучший любовник. Три секунды, одна, две…

— Господи…, — лепечу я, впиваясь ногтями в плечи Рафаэля так сильно, что наверняка оставляю следы. — Я никогда не кончала так быстро…

Не переставая двигаться во мне, он касается моего виска влажным от пота лбом.

— Я тоже вот-вот… Это из-за ебучего дивана, может… Но скорее из-за тебя.

Тремя минутами позже я осторожно шарю по столу в поисках чего-то похожего на салфетки. Дыхание никак не приходит в норму, ноги трясутся, но при этом улыбка не сходит с лица. Я всегда улыбаюсь после секса. Эндорфины и все дела.

— Держи, — Рафаэль поднимает с пола свою толстовку и протягивает мне. — А то испачкал тебя.

— Ещё бы ты этого не сделал, у меня появилось много вопросов.

— Это да… Не подготовился… — Застегнув джинсы, он наблюдает, как я стираю с живота белесые подтеки. — Я же просто поговорить ехал. Остального не было в планах.

— Жалеешь? — уточняю я весело, будто не разревусь, если ответ окажется утвердительным.

Рафаэль хмурится.

— Вообще нет. Ты же сама всё видишь.

— Что, например?

— Ты знаешь меня много лет. И знаешь, что секса бы не было, если бы я не был уверен, что всё по-настоящему.

Закусив губу, чтобы не заулыбаться ещё шире, я протягиваю ему испачканную толстовку. Если Рафаэль это сказал, значит, так всё и есть. Для него всё действительно по-настоящему. Для меня, думаю, тоже.

— Предложение кофе ещё в силе, — напоминаю я, чтобы немного разрядить посткоитальную обстановку. — Будешь?

— Да, с удовольствием, — на его лице впервые появляется улыбка, тёплая, как солнце в морозный зимний день. — Сейчас это то, что надо.

58

«Доброе утро. Как спалось?»

Завидев имя Рафаэля на экране, я начинаю улыбаться до треска за ушами. Это даже лучше, чем профитроли на завтрак.

«Отлично. Моя старая кровать очень удобная, даже несмотря на то, что она меньше доски из «Титаника».

«Не совсем понял шутку. Но понял, что не кинг-сайз».

«Ты что, не смотрел «Титаник»?!»

«А должен был?»

«Ой, всё. Я и забыла, с кем говорю».

«Да, я за всю жизнь фильмов двадцать посмотрел от силы».

«Как твоё настроение?»

«Нормальное».

«Нормальное — это хорошее»?

«Да, очень».

«У меня тоже 😊. Скоро поеду на работу».

«А я уже там. По пригородам мотаюсь с пяти утра».

«Ничего себе 😊 Герой».

«Ладно, не буду мешать. Позвоню ещё позже».

«Хорошего дня, — печатаю я и, ещё немного подумав, отправляю фотографию своего завтрака. Сегодня это яйца и гречка.

«Лучший завтрак. Наконец-то ты оценила».

Посмеиваясь, я отодвигаю телефон в сторону, чтобы избежать соблазна стать навязчивой. И почему я так долго считала Рафаэля угрюмым? Вон он как классно шутит.

Виртуальная болтовня обходится мне дорого. На кухню заходит мама, которой сегодня, как бы забавно это ни звучало, в школу ко второму уроку. Проигнорировав моё «доброе утро», она молча проходит к плите и наливает кофе.

Я с тоской поглядываю то на недоеденное яйцо, то на свет, сочащийся из прихожей. Альтернатива остаться голодной пугает гораздо меньше, чем принудительное интервью на тему отношений с Витей.

— Как спалось? — заискивающим тоном спрашиваю я, рассчитывая сбежать сразу, как получу ответ.

— Нормально, — сухо произносит мама и, не выдержав даже малейшей паузы, сразу переходит в атаку: — Вчера мы не договорили. Так когда ты намерена вернуться домой?

Раз уж сбежать не получилось, я решаю выбрать беспроигрышную тактику ведения боя: включить идиотку.

— Я думала, это мой дом, — и воодушевлённо обвожу глазами стены.

— Нет, Агния, — произносит мама тоном, которым когда-то поправляла мои ошибки в диктанте. — Твой дом там, где твой мужчина. Поэтому заканчивай заниматься ерундой и возвращайся к Вите, пока не стало слишком поздно.

— Неужели я тебе так надоела? — жалобно пищу я, безупречно отыгрывая намеченную роль.

Лицо мамы смягчается.

— Конечно, нет. Но и наблюдать, как ты профукаешь такого парня, я, как мать и человек, желающий тебе счастья, не могу. Ты хоть знаешь, как я радовалась, когда он тебе предложение сделал? Думала, слава богу, что дочь не повторит мою судьбу.

Я сосредоточенно хмурюсь, чем порчу образ ветреной идиотки. Вот уж не думала, что разговор повернёт в такое русло. То, что мой кровный отец ушёл от мамы в неизвестном направлении, когда мне исполнился год, я знаю, но то, что она всё это время боялась повторения сценария — это, как говорится, сюрприз-сюрприз.

— Я, оказывается, не хочу замуж, — осторожно начинаю я.

— Все хотят замуж, Агния, — бескомпромиссно отрезает мама. — А те, кто не хотят, только делают вид.