Поменяться местами

За последние два месяца я узнала об Арнольде много удивительных вещей. Он спит в фиолетовой шелковой пижаме, словно викторианский граф. Он начинает ворчать, если голодный, а потом целует меня, когда я напоминаю ему поесть. Он любит книги Чарльза Диккенса и Уилки Коллинза, а Агату Кристи прочитал, увидев ее в списке моих любимых книг на сайте знакомств. Когда он рассказал мне об этом, я настолько растрогалась, что сразу же потащила его в постель.

Но больше всего меня поразил тот факт, что Арнольд Макинтайр – знает все сплетни Хэмли. Одна из них – чрезвычайно занятная – привела меня на порог к Джексону Гринвуду.

– Здравствуйте, Эйлин, – говорит Джексон, открывая дверь.

Ни тени удивления на лице, будто каждый день я прихожу к нему домой, да еще в «лондонском» виде: кожаные сапоги, бутылочно-зеленые кюлоты и мягкий бежевый свитер – прощальный подарок Тода.

Вот что странно: я же ни разу не видела Джексона удивленным хоть по какому поводу.

– Могу я войти? – Прозвучало, наверное, слишком прямолинейно, но сейчас не до расшаркиваний.

– Входите, конечно. – Он отступает. – Чаю?

– Если не затруднит.

Я прохожу в гостиную и в который раз отмечаю, насколько приятный интерьер в доме Джексона. Деревянного журнального столика в прошлый мой визит еще не было. Смотрю, что за книгу читает Джексон: «Думай медленно… решай быстро». На веранде бешено виляет хвостом Хэнк. Я нежно чешу пса за ушами, стараясь не подпускать его близко к моему чудесному свитеру.

– С молоком, одна ложечка сахара. – Джексон выносит чай на серебряном подносе. Никогда бы не подумала, что у Джексона водятся серебряные подносы.

Я провожу пальцем по дереву стола и думаю о том, как мало мы знаем о соседях, даже если по натуре своей очень любопытны.

– Итан выбыл из игры, – говорю я, устраиваясь на диване.

Джексон останавливается на полпути к креслу. Всего на мгновение, но капля чая срывается на ковер.

– Так.

– У него был роман с коллегой Лины.

Он невольно вздрагивает, и чай оказывается на штанах.

Чертыхнувшись под нос, Джексон уходит за салфеткой. Я же с интересом разглядываю его спину.

– И Лина об этом узнала? – спрашивает он, не поворачиваясь.

– Я узнала первая. И рассказала ей. Она тут же с ним рассталась. – Я опускаю глаза на чашку. – Чего-чего, а измены Лина не потерпит.

Замечаю сочувствие в его глазах, но игнорирую – я не Уэйда пришла обсуждать.

– Я еду на вечеринку в Лондон. Лина тоже там будет. Не хочешь составить компанию?

– Я?

– Ты.

Джексон вздыхает.

– Арнольд проболтался?

– Сдался буквально под пытками, так что не злись на него.

– Что уж там, полдеревни знает о моих чувствах к ней. Но Лондон? Разве это не слишком?

– Решай. Может, у вас остался незаконченный разговор?

Джексон садится в кресло.

– Вообще-то я все ей сказал на Майском празднике. Рассказал о своих чувствах.

– Правда? Арнольд не знал. И что она ответила?

– Сказала, что у нее чувств ко мне нет.

Неужели Бетси ошиблась? Да не может быть! Бетси никогда не ошибается, если дело касается зарождающегося романа. Слухи, которые начинаются с Бетси, редко бывают ошибочными.

– Мне потом стало так стыдно. У нее ведь есть… был парень.

– Ну, с ним мы уже разобрались, – говорю я бодро, похлопывая его по руке. – Раз она говорит, что чувств у нее нет, то тем более поедем в Лондон, и пусть она подумает еще раз. И подумай над образом – чтобы она увидела тебя будто в первый раз. У тебя есть костюм?

– Один. На похороны Дейви в нем ходил…

– А менее траурный вариант?

– Только брюки и рубашка.

– Подойдет. И помой голову, а то в волосах уже заросли.

Он достает из-за уха зеленый стебелек.

– Ой.

– Значит, душ, одеться – и в путь. Твой пикап на ходу? Доедем до Дардейла?

– Доедем… только… – Он сглатывает. – Разве это хорошая идея?

– Отличная идея! – отрезаю я. – Давай-ка, пошевеливайся!

Встретив нас, Фитц целует меня в щеку и недоуменно поглядывает на Джексона.

– Это что, Арнольд? – спрашивает он в притворном ужасе.

– Это Джексон, пасынок Арнольда, – смеясь, отвечаю я и добавляю шепотом: – Влюблен в Лину.

Шепот явно вышел громким, поскольку Марта, стоявшая позади Фитца, охает, хватает Джексона за руку и устраивает ему то ли допрос, то ли сеанс психотерапии.

В бар под станцией Ватерлоо набилась толпа – гости снуют туда-сюда с бутылками пива в руках. И музыка слишком громкая.

– Чтоб я еще раз согласился, – бормочет Джексон, вырвавшись из цепкой хватки Марты.

– Не волнуйся. – Я поглаживаю его по руке. – Уж если ты чувствуешь себя не в своей тарелке, просто представь, каково мне.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Но вы на удивление хорошо вписываетесь!

– Знаю, – говорю я беззаботно. – Просто хотела тебя подбодрить. Давай-ка найдем Лину.

Мы, конечно, комичная пара: пожилая леди и великан. Джексон, кстати, выглядит что надо: ворот рубашки расстегнут, и это подчеркивает ширину плеч; брюки достаточно элегантные, но при этом не слишком официальные, и голову он помыл. Словом, даже старые ботинки из коричневой кожи не слишком портят образ. Внимание Лины обеспечено.

– Эйлин?

Я поворачиваюсь и вижу перед собой Итана Коулмана. Вид у него, надо сказать, затравленный.