Поместье. Книга I

— Только двоих на всем свете: мамочку и тебя. Бывает, ее сильнее люблю, бывает, тебя сильнее. Она бы очень хорошая была, только своей заботой житья не дает. По сто раз на дню слышу: «Бедная, сиротка!» Однажды Лысакова входит, а мама как раз надрывается, что у меня башмаков нет, то да се. А та и говорит: «Ты ж ей недавно покупала, на Вельканоц[62]. Бегает слишком много, вот подметки и отлетают». А в другой раз говорит: «Нашла бы ты ей место. Вот и будут и платья, и башмаки».

— Я этой бабе шею сверну когда-нибудь.

— Здорово было бы.

— А что ты мне за это? Поцелуешь?

— Тысячу раз. Только полиция придет и тебя арестует.

— Я ждать не буду, пока придет. В крестики-нолики сыграем?

— Давай.

— Но сначала стихотворение расскажи. Ты у меня образованная будешь.

Кася начала читать наизусть, и Люциан перестал жевать. Он застыл с ложкой в руке и внимательно слушал. Какая она красавица! Как благородно волосы спадают на плечи! Высокий лоб, голубые глаза, а какая белая кожа! Мрамор, нет, в тысячу раз белее мрамора. Или алебастр? Не найти в природе такой белизны. А какой необычный изгиб губ! Была бы она старше хоть года на два-три. За одну ее улыбку убить готов эту Лысакову, и глазом бы не моргнул.

— Ну что, знаю стихотворение?

— Знаешь. И я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

— И как же?

— Ужасно люблю.

— Помнишь, ты говорила, когда маленькая была, что замуж за меня выйдешь?

— Еще бы. Прекрасно помню.

— Ладно, давай в крестики-нолики сыграем. Сейчас доску и мел принесу. Для тебя — что угодно.

И Люциан поставил на залатанную скатерть тарелку с недоеденной кашей и печенкой.

3

Он принес доску и кусочек мела, начертил две линии вдоль и две поперек. Люциан ставил крестик, а Кася — нолик. Кто первый ставил три в ряд, тот выигрывал. Это всегда был Люциан. Кася притворялась обиженной, капризничала для вида. Люциан смотрел на нее и удивлялся: «Как у Антека могла родиться такая дочь, что за кровь течет в ее жилах? Все перемешалось, мир — огромный котел, а Бог — повар. Он мешает в котле половником, и происходят войны, восстания, переселения народов. А потом Он сеет… Какими глупостями у меня голова забита! Все, сейчас или никогда». Люциан встал.

— Кася, я должен тебе кое-что сказать.

— Что?

— Я ухожу. Надолго.

— Куда уходишь?

— Так надо. В другую страну поеду. Давно бы уехал, если бы не ты. Ты еще маленькая, но я буду говорить с тобой, как со взрослой. Ты ведь все понимаешь.

— Да. Говори.

— Я люблю тебя. Понимаешь, что это значит?

— Да.

— Люблю, но ты еще ребенок. Я тут годы провел в темноте, больше мне не выдержать. Твоя мама очень добрая, она спасла мне жизнь, но я не могу с ней оставаться. Она прекрасный человек, но это не может длиться до бесконечности. Не жизнь, а летаргический сон. Знаешь, что это такое? Не жизнь и не смерть. Бывает, похоронят такого, а он просыпается в могиле. Однажды раскопали покойника, а у него все пальцы сломаны. Пытался выбраться из гроба. Понимаешь, о чем я?

— Понимаю.

— Твоей маме я не могу этого сказать. Не переношу слез. Сегодня ночью я уйду.

— Куда?

— В другую страну.

— Где эта другая страна?

— По ту сторону границы.

— У тебя деньги есть?

— Один грош. Но у меня дорогой крестик на шее. Скажи маме, всегда буду ее добром поминать. Как смогу, напишу. Если будут деньги, буду присылать. А через пару лет вернусь, и мы с тобой поженимся.

— Ага.

— Будешь меня ждать?

— Буду.

— Долго?

— Сто лет.

— Столько не придется. А ты ведь еще совсем маленькая. Вдруг меня забудешь?

— Никогда не забуду.

— Ладно, пора. Маме ничего не рассказывай. Просто скажи, я ушел, а куда не знаешь. Подождешь три дня, тогда скажешь правду. Понятно?

— Да. Сегодня вторник. Значит, в пятницу.

— Правильно. И что мы с тобой поженимся, тоже не говори.

— Не скажу.

— Знаешь почему?

— Знаю.

— Через пару лет ты уже будешь взрослой, а я буду еще не стар. Молись за меня. Каждый вечер, когда читаешь «Отче наш», упоминай мое имя. Говори: «Отец наш небесный, смилуйся над Своим сыном Люцианом и его заблудшей душой». Может, письмо задержится, всякое бывает, ты все равно верь. Будь терпелива. А если захотят тебя замуж выдать, отвечай «Нет!».

— Ага.

— Хотел тебе подарить что-нибудь, но ничего не смог купить. Вот, возьми на память. Это мой последний грош. Не потеряй!

— Да ты что!

— Каждый день по букварю занимайся. Если вдруг выпадет случай попасть в школу, иди непременно. Если нет, хотя бы буквы не забудь.

— Не забуду.

— Ну, кажется, все. Пойду манатки собирать.