Поместье. Книга II

Из кабинета появился Азриэл. Он тоже читал книгу, но ему нужно было отдохнуть, немного прогуляться. Он не собирался сегодня встречаться с Ольгой, просто хотел пройтись до Жельной. От Налевок до Жельной путь неблизкий, но Азриэл преодолевал его за двадцать минут, а то и быстрее. Было полдесятого, но Ольга никогда не ложится раньше часу. Целый день Азриэл возился с сумасшедшими, а вечером о них читал. Надо слегка отвлечься. Нозология психических заболеваний, этиология, симптоматика, диагноз, течение, лечение — как замечательно все разложено по полочкам! Как точно в книгах классифицируют больных, разделяют на идиотов, кретинов, имбецилов, эпилептиков, истериков, ипохондриков и неврастеников! Вместо того чтобы признать: никто понятия не имеет, что творится в человеческом мозгу, хоть у больного, хоть у здорового, профессора развесили ярлычки на латыни и разыгрывают комедию, будто всё знают. Но что делается в черепе у него самого, у врача? Он якобы лечит других, а у самого тоже хватает отклонений: страхи, заботы, суеверия. Его одолевают навязчивые идеи. «Что было бы, если?..» — вот он, основной мотив. Если бы он выиграл двадцать пять тысяч. Если бы нашел средство для бессмертия. Если бы мог знать все на свете. Если бы приобрел гипнотическую способность подчинять своей воле других людей, мужчин и женщин… Он расхаживал по комнате и фантазировал, как мальчишка. С тех пор как он начал жить с Ольгой, он всегда обеспокоен и возбужден, всегда чувствует усталость. Стоит остаться в кабинете одному, как он ложится на кушетку. Дремлет или размышляет. Что такое этот мир? Тело? Дух? Что такое атом, что такое гравитация? Откуда все-таки взялась первая клетка? Могла ли она возникнуть случайно? Если нет, то какие силы заинтересованы в том, чтобы он, Азриэл, обманывал пациентов, Шайндл, себя? С недавних пор у него словно амнезия какая-то. Родители больны, он нужен им. Сколько раз собирался их навестить, но постоянно забывал. Последние дни он не может избавиться от чувства, что приближается кризис и скоро придется принять какое-то очень важное решение, которое изменит его жизнь. Но какой кризис? Почему люди верят предчувствиям как, например, служанка Марыля? «До чего ж я устал! — подумал Азриэл. — Слишком много взвалил на себя… Миреле сидит, как бы еще в Сибирь не сослали…» Вошла Шайндл. Зина подняла глаза от тетради и засмеялась.

— Мам, ты только посмотри на себя!

— Что такое?

— Ты вся измазалась.

— Ничего, вытрусь, не устраивай тарарам. Вон, у самой все пальцы в чернилах.

— Ты так смешно выглядишь!

— Ничего смешного, на кухне испачкаться недолго. Куда-то собираешься? — повернулась Шайндл к Азриэлу.

— Надо пройтись немного. А то голова всякой ерундой забита.

— Всегда говоришь «пройтись немного», а возвращаешься в час ночи. Я тоже сегодня из дому не выходила.

— Ну, пойдем вместе.

— Сам знаешь, мне некогда, никуда я не пойду. Потому и зовешь.

— Зачем ты так говоришь?

— Ладно, ладно. Когда вернешься? Перед дворником неудобно, каждую ночь его с кровати поднимаешь.

— Ты же знаешь, что это не так.

— Так, так. Можешь у детей спросить.

— Ни у кого я спрашивать не буду. Дети, спокойной ночи.

Он быстро спустился по ступеням и стремительно зашагал по улице. Миновал Пшеязд, Пшеходнюю, прошел через ворота и очутился на Граничной. Из Саксонского сада долетал аромат отцветающей сирени. На улицах пахло конским навозом и гнилыми фруктами. Несмотря на позднее время на рынках и в заезжих дворах еще суетились, нагружали телеги и платформы. Дилижансы забирали припозднившихся пассажиров. На Крулевской и Маршалковской разом вспыхнули электрические фонари. Этот район Варшавы уже выглядел совсем по-европейски. Проезжали конки с открытыми летними вагонами, позвякивали колокольчики, гремели на стыках колеса. Кондукторы продавали билеты. Рабочий в красной шапке ломом переводил стрелку. Жельная — опять темно и тихо. Вдруг Азриэл увидел у ворот Ольгу. Она стояла с таким видом, словно его ждала. Он кинулся к ней.

— Что ты тут делаешь?

Она улыбнулась.

— Тебя жду, разумеется.

— Мы сегодня свидания не назначали.

— Знаю.

— Я давно подозревал, что ты колдунья.

— Вышла прогуляться немного и вдруг почувствовала, что ты придешь.

— Ничего себе. Странно. Значит, и правда есть люди, которые могут читать чужие мысли.

— Есть. Я это с детства умею.

2

Только сейчас он заметил, что на ней новое платье и она выглядит совсем молодой, элегантной, почти богатой.

— Что это с тобой? Двадцать пять тысяч выиграла?

Она таинственно улыбнулась.

— Если б захотела, выиграла бы и больше.

— Что-то ты сегодня загадками говоришь.

— Да.

Немного помолчали, потом он спросил:

— Хочешь прогуляться или к тебе пойдем?

— Давай прогуляемся.