Помощница лорда-архивариуса

Хозяин не оставил меня на пороге; последовал за мной на третий этаж в мою комнату. Вошел, не спрашивая разрешения, с любопытством огляделся, затем усадил меня на кровать а сам сел на стул напротив.

— Расскажите о том, что произошло, что вы видели. Станет легче, поверьте.

Не в силах противиться его тону — мягкому, но непререкаемому — я поведала, как встретила Кордо Крипса и как он преобразился во время ритуала в безумца. Не стала утаивать и то, что он предлагал, хотя об особо мерзких рассуждениях умолчала.

— Что это значит, господин Дрейкорн? Он говорил о моей удивительной жизненной силе, огромном потенциале. Вы тоже это видите?

— Да, — не стал скрывать господин Дрейкорн, — весьма любопытное явление. Я не так подкован в этом вопросе, как Крипе, но могу чувствовать, что в вас скрыто куда больше, чем кажется. Это меня весьма интересует, Камилла, но ответов на вопросы пока дать не готов. Очень странные события происходят с вами. У Кордо глаз наметан.

— А вдруг Крипе будет меня преследовать?.

— Не стоит этого опасаться, Камилла. Крипе — не чернокнижник-отщепенец с площади Циркус, торгующий жертвенной человечиной. Теурги высшего ранга блюдут репутацию и чтят законы. В особенности Крипе. Он — кандидат на членство в Совете Одиннадцати. У него много врагов, которые будут рады свалить его, дай малейший повод. Не представляете, как тяготят Крипса выходки сестры. Ситуация была неприятная, но вам ничего не грозило. В Адитуме не похищают девушек, даже таких одаренных, как вы. На жертвенный алтарь попадают только по приговору триумвирата. Не стоит обращать внимание на болтовню Кордо. Он может казаться маньяком, но против вашей воли ничего не сделает.

— И все же он ужасен.

— Еще пять лет назад Крипе был весельчаком-балагуром, на свой лад добрым и отзывчивым. Ваши старейшины в общине говорят правду. Со временем теурги становятся не такими, как обычные люди. Вопрос в том, только ли теургам грозит участь превратиться в чудовищ в нашем просвещенном мире Магии и Прогресса.

Неожиданно господин Дрейкорн встал, подошел к окну, отвернулся и сухо произнес:

— Все мы платим за прогресс огромную цену, Камилла.

Помолчав, он вновь взглянул на меня и продолжил:

— В первые годы после прихода магии в наш мир в империи царил хаос.

Затем, после заключения Второго пакта, хаос попытались усмирить, загнать в рамки, приемлемые для цивилизованного общества. Но рамки эти раздвинулись; гуманизм потерпел поражение. Узаконенное убийство ради высшей цели более не считается неприемлемым. На алтарь отправляются преступники и неугодные, подданные империи и ее враги. Мы говорим: они заслужили такую участь. В смерти они приносят больше пользы, чем в жизни. Если хотите, это естественный закон природы: гнилое и негодное должно умереть, чтобы сильное и доброе могло существовать в лучших условиях, чем раньше.

Но можно ли назвать наше общество прогрессивным? Мы считаем, что прогресс — когда достигают больших целей малыми усилиями.

И что же стало целями граждан нашей империи? Удобная, комфортная жизнь; власть и богатство, которых мы добиваемся не своим трудом, знаниями и усердием.

Мы зависим от существ из иного мира, логику и стремления которых никогда не сможем понять. Империи не нужна наука, не нужны те, кто познает наш собственный мир. Нет смысла тратить силы и средства на исследования, поиск нового, когда все можно получить просто так, заплатив чужими жизнями.

И тут господин Дрейкорн произнес слова, которые повторяли то, что не раз приходило мне на ум.

— Магия демонов — сила, абсолютно чужеродная этому миру. Она манит обещаниями бесконечных возможностей, порабощает, затуманивает голову так, что люди забывают о том, как быть людьми, и начинают жить по правилам, которые навязывают демоны. Вы сами видели, в каких монстров мы превращаемся.

Я молчала, пораженная его словами. Перед глазами вновь встала страшная сцена, на которой я присутствовала лишь час назад. К горлу подкатила тошнота. По щекам покатились слезы.

Господин Дрейкорн цокнул языком и проговорил с досадой:

— Опять я заставил вас плакать!

Сквозь влажную, соленую пелену я смотрела на стоящего передо мной высокого, статного и расстроенного моими слезами мужчину. В раздражении он скрестил на груди руки — красивые руки с длинными, сильными пальцами; и тут против воли представила, как эти пальцы поудобнее перехватывают рукоятку ритуального кинжала и плавным, неумолимым жестом подводят его к хрупкому человеческому горлу. Вспомнила, что говорил Кордо Крипе о безжалостности Джаспера на посвящении. Вспомнила его слова о «других планах».

Так ли хорошо я успела узнать хозяина? Он теург и один из лучших. Несмотря на речь о коварстве магии, он продолжал служить ей.

Сердце сдавил страх; вновь показалось, что вижу перед собой грозного незнакомца.

Я вытерла глаза, выпрямилась, заглянула хозяину в лицо и задала вопрос, зная, что ответ будет ужасен, и лучше бы мне промолчать.