Помост у реки Роны

Валя шла с друзьями и думала о том, что русских здесь многое бесит, пусть они в этом и не признаются. Бесит, когда швейцарец в бутике дорогих часов внезапно начинает выгонять из магазина, указывая, что время уже 18:01, и, как ни тряси перед ним деньгами с криком: «Я уже всё выбрал, мне только оплатить!», дверь всё равно захлопнется прямо перед изумленным покупателем. Но продавец на прощание обязательно улыбнётся. Бесконечно бесит, что выходные напоминают апокалипсис – не работают ни продуктовые магазины, ни аптеки. Не хватает лишь записок на прилавках: «Можете умирать, мы рассмотрим ваши жалобы в понедельник». Русских женщин доводит до нервного тика финансовое и физическое равноправие с местными мужчинами, которые с непониманием, почему подруга обиделась, скажут: «Дорогая, купи сама себе свой сэндвич и доволоки самостоятельно чемоданы, я не виноват, что они у тебя такие тяжёлые». Об этом стоит помнить, если загорелось выйти замуж во имя идеи переезда в Швейцарию. На пути можно не раз столкнуться с непреодолимым различием менталитетов. И тогда, как у бывалых охотниц за альпийскими женихами, имена всех неудач, то есть фамилии всех бывших мужей, через чёрточку будут украшать почтовый ящик у дома до гробовой доски. Возможно, это такая дошедшая до наших времен средневековая пытка. Так и скрашивают свою жизнь «коньячком для хорошего давления» дни напролёт совершенно одинокие Светланы Ивановы-Мюллер-Майер-Шмидт. Ну, и, если честно, просто лишает сил улыбчивая швейцарская отчуждённость. Не заходите, пожалуйста, к соседям за солью или если у вас пожар. Но на вопрос: «Раз вам тут так невыносимо, почему вы не вернётесь обратно?» – русский швейцарец просто закатит глаза и с рукой на лбу уйдет прочь. Потому что всё же так приятно позвонить кому-нибудь в родимый замёрзший Томск и ласково рассказать, какая чудесная погода была сегодня в Альпах.

Валя на минутку остановилась, но Сэм нетерпеливо махнула ей рукой, и Валя постаралась не отставать. Она представила себе, как могла бы стать частью этого мира. Вот она окончательно смирилась с дикой ценой на докторскую колбасу, стала чересчур пунктуальной, вышла замуж за какого-нибудь европейца, типа Фрэнсиса, понимая, что классический швейцарец ее все же не вынесет. Она откроет небольшую галерею своих фотографий в каком-нибудь средневековом доме в старом городе, станет бесконечно снимать злобных лебедей у озера, и как незаметно из головы выветрятся сотни русских слов вместе с мечтами о карьере московского режиссёра. Она будет встречаться на Пасху с другими русскими швейцарцами в православной церкви. С горящими свечками они до утра простоят на службе, голоса в храме запоют на греческом и армянском, в темноте при колеблющемся свете свечей люди станут похожи на призрачные тени, не понимающие уже, в какую страну им отправиться, чтобы найти там счастье.

За пределами России в мире проживают тридцать миллионов русских – немалое странное государство, но если русский швейцарец однажды вернётся домой, он навсегда останется там чужим. Если бы Август после многих лет в Швейцарии решил не уезжать в Бразилию, и вернулся бы в свою Сибирь, окружающие стали бы с благоговением рассказывать, что знакомы с замечательным парнем, который долго жил в Швейцарии и окончил там университет – вот какой он особенный. Но Швейцария осядет в его душе ноющим теплом, которое еще долгие годы он будет искать в своем уже не таком уж и родном городе. Он больше всех станет напиваться в новых компаниях, иногда уезжать в путешествия, как будто покидая всех навсегда, и даже порой навещать Женеву, но уже не встречая в городе никого из близких друзей.

Неизбежный отъезд наступает для всех постояльцев отеля, и для Вали с друзьями ровно в полдень, сразу после выпускного. «Ого, ты, наверное, получил нереально крутое образование!» – будут всю жизнь говорить любому вернувшемуся на родину. «Я не знаю…» – честно ответят они, вспоминая только безбашенные вечера в баре со странным названием, возможно, даже не осознавая, как им повезло познакомиться с многоликим миром в неотраженном свете – не через книги и фильмы, а через любовь своих необыкновенных друзей. Они успели подержать драгоценные сокровища в своих ладонях, а среди сокровищ были самые редкие камни, о которых обычно лишь пишет тот, кто сам их никогда не видел.

Ави станет рассказывать о своём прошлом с годами всё красочнее и подробнее, чувствуя, как сам становится старым и скучным человеком, всего лишь старающимся воскресить лучшее время своей жизни.

Валя отчётливо представила себе сорокалетнего Августа, отрастившего пузо, седеющего и смурного, и на секунду рядом с ним у дверей кинотеатра постарели ее остальные друзья.

Сэм станет крашеной брюнеткой, но так и не бросит курить. Около глаз и в уголках ее губ уже наметятся лёгкие паутинки морщинок. Ухмыляясь, она посмотрит на Валю и заметит: «А ты так и не повзрослела, глупая… pineapples!»