Читаем Понаехали полностью

Понаехали

Алексей Аверьянов , Петр Синани , Юлия Верба

Шутка ли – стать свидетелем покорения воздуха! Он пролетел через море! Боже мой! Неужели когда-то все так смогут? – От мыслей о высоком и глубоком Фиру успешно отвлекали младшие Беззубы.

Если вы мать четырех детей, постигать глубины смирения и послушания в монастырской келье совершенно без надобности. Любая общественная прогулка полным составом превращается в робкую и безуспешную попытку сохранить остатки достоинства и нарядного платья. Пока Анна требует воды и мороженого, а Нестор пытается изобразить последствия солнечного удара, Лидочка уйдет на минуточку в соседний павильон с посторонними детьми. И пока жена механика самого Уточкина, извиняясь, ныряет под столы и прилавки и заглядывает во все кусты в поисках старшей, Женечка спокойно отобедает свежайшим черноземом под акацией.

– Ваня, они когда-нибудь вырастут? – робко спросит Фира вечером, отстирав, отмыв и уложив наследников.

– Вырастут, но боюсь, что дальше будет еще веселей, – утешал ее Ванечка.

– Всегда?

– Ну почему? Если мы доживем, то увидим, как их дети за нас отомстят.

Осенью, точно под Покров, родился Константин Иванович. Чернявый и зеленоглазый. «Ох, девкам на погибель», – хихикали дворовые мадам. В отличие от породистых, тонкокостных девок Беззуба, что Нестор, что Костик завидной внешностью не отличались. Костик был откровенно некрасивым. Кроме зеленых выпуклых глаз под полуприкрытыми веками, он обладал выдающимся семитским горбатым носом, тщедушным телом и очень кривыми ногами. Зато природа и гены наделили его таким сногсшибательным обаянием и живым умом, что буквально с трех лет он мог расположить к себе любую торговку или няньку в парке. Наказывать его за ежедневные шалости не было никакой возможности. В четыре своих года он успешно играл с девочками «в доктора» в кустах за Алексеевской церковью. В шесть – подбил дворовых детей, в том числе и девятилетнюю Женьку, посчитать, сколько котов поместится в сохнущие панталоны Голомбиевской, если затянуть их внизу штанин ленточкой. В шесть – глядя снизу-вверх – заявлял нанятой студентке, обучавшей его грамоте: – А тебе уже говорили, что у тебя самые красивые глаза в Одессе?

1911

Белый цветок

Первый год с пятым малышом, помимо всех бытовых хлопот матери, – это круглосуточный дозор, не выходя за пределы двора. По праздничным светлым дням – с радиальными прогулками в два квартала до ближайшей лавки.

Фира исстрадалась и озверела.

– Ваня, я хочу в люди! Я хочу слышать еще хоть что- нибудь, кроме детского плача, и видеть чуть больше задачника из гимназии.

Проблему досуга решила Нюся. Она собрала подруг и начала с воодушевлением:

– Прелестницы! Надевайте ваши лучшие платья и вспоминайте все приемы кокетства! Мы с вами нынче… займемся… благотворительностью!

Она, как факир, извлекла из атласного рукава брошюрки о туберкулезе.

– Это что? – повертела брошюру Ривка.

– Туберкулез, ну, чахотка. И «белый цветок»!

Нюся, сбиваясь и путаясь, рассказала длиннющую, просто душещипательную историю «Белого цветка».

Началось все со скандинавских королевских семей, где королева с фрейлинами вышли на улицу с разъяснительными листовками и букетами белых цветов. Продавая их, они собирали пожертвования на борьбу с недугом. Так ромашка стала символом борьбы с чахоткой. Следом за Европой подтянулась Российская империя. Через три дня после Петербурга, 23 апреля 1911 года, акция по сбору средств «Белый цветок» прошла в Одессе.

Нюся знала о готовящемся событии все.

– Девоньки, не подкачайте. Дело хорошее, публика изысканнейшая. Брали на раздачу только знатных.

– Ой, де мы, а где знатные? Нам до твоих аристократов как до Москвы раком!

Нюся склонила голову:

– Ну-у-у, Рива, не позорься. Ну сделали мне такой подарок, включили в списки. Чем плохо?

На следующий день у Еврейской больницы и в районе Привоза ходила нарядная троица с бархатными щитами, усеянными ромашками, в одной руке и кружкой для пожертвований – в другой.

– Пожертвуйте, сколько сможете! – улыбалась Фира, прикалывая на лацканы не успевшим убежать прохожим ромашки.

Нюся контролировала процесс:

– А что так мало? Господин хороший, – пеняла она убегавшим франтам, – кто мало дает, тому… мало дают! Так что не скупитесь!

Их посильное участие в акции помогло собрать в общую копилку рекордную сумму в тридцать тысяч рублей. Учредители фонда по борьбе с туберкулезом открыли за эти деньги целую амбулаторию и умудрились опубликовать подробнейший отчет: как, куда и на что был потрачен каждый полученный гривенник.

Фира была счастлива и полна эмоций – и погуляла, и пользу принесла!

– И в газету попала, – ворчал Ванечка, в сотый раз рассматривая фото подруг с цветами возле Еврейской больницы.