ПОНЕДЕЛЬНИК

недавно темных домах зажигаются уютные огоньки. Ты бежишь, а черное небо обзаводится

звездами. Ты бежишь, а на улицах появляются машины. Они сигналят тебе, но ты не можешь

остановиться и все бежишь навстречу смерти. Ты бежишь в сторону той улицы, на которой

машин всего больше, туда, где они ездят всего быстрее. О чем думает безмозглая мошка,

привлеченная яркими огнями? А листок, увлекаемый в водоворот канализации?

Ты резко выскакиваешь на улицу, прямо под колеса стремительно несущихся

автомобилей, отчаянные сигналы, крики прохожих, машины заносит на неверной из-за снега

дороге, фары ослепляют, пугают, ты безумно мечешься, рвешь на себе волосы и ясно, ясно

видишь, как одна из машин летит на тебя, прямо на тебя, неминуемо, направо бы тебе,

налево, ты дергаешься из стороны в сторону, водитель, растерявшись, не знает, куда

сворачивать, забывает нажать на тормоза, – вам не разминуться, сейчас – приглядись

внимательно, – сейчас ты умрешь, поскользнешься, и голова твоя лопнет под колесами.

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Но ты слышишь, как из твоего нутра, из неведомых

глубин вырывается оглушительный, изничтожающий по силе и напряжению крик, – крик

нежелания расставаться с жизнью. Ты так кричать не умеешь. Неужели тебя пытаются

спасти?

НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Ты чувствуешь, как внутренняя, неведомая, невероятная

по концентрации сила хватает тебя, легко подбрасывает и швыряет в сторону, подальше

отсюда, обратно в жизнь. Ты так летать не умеешь. Кто-то или что-то хочет тебя спасти.

И только лишь благодаря этому невидимому вмешательству удалось избежать смерти.

Прошу тебя, борись, не сдавайся! Теперь все зависит только от тебя, умоляю, борись!

Я кричал, звал тебя, но все бесполезно, – связь между нами оборвалась. Я никак не мог

остановить твой безумный, дикий бег, казалось, еще чуть-чуть, и мы потеряем друг друга

навсегда. Мне невыносима эта мысль. Зачем ты себя так мучаешь? Зачем ты обрекаешь себя

на эти ужасные страдания? Я прекрасно вижу, что ты всего лишь слепая, неразумная

букашка, но это ведь именно твоими стараниями в тебе умерло все светлое. Тобой было

затрачено столько времени и усилий, чтобы искоренить в себе, уничтожить все хорошее. Это

так страшно. Ведь, утеряв желание возрождаться, становиться лучше, человек перестает

быть собой, начинает гнить и вскоре погибает. Любое живое существо переполнено жаждой

101

возрождения, нетерпеливо ждет каждой новой встречи с солнцем, и только человек, этот

зазнавшийся, самовлюбленный комок бестолково расходуемой энергии, может сознательно

отвернуться от живительного света и пойти навстречу смерти.

И я почувствовал, как между нами оборвалась связь, беззвучно, безболезненно. Такое

уже произошло однажды, помнишь? Я тогда пытался узнать, какой нам вынесли приговор,

очутился за пределами Дома, а на тебя в тот же момент, как будто пользуясь удобным

случаем, напала абсолютная и вечно голодная тишина. Она обсосала бы тебя до костей, не

вмешайся я вовремя. Твоя первая встреча с небытием. Но мне-то казалось, это произошло из-

за сильно увеличившегося расстояния между нами, я впервые поднимался на такой высокий

уровень и сначала решил, что неожиданная потеря контакта – это всего лишь помехи на

канале связи. Узнать об истинном положении вещей мне суждено было чуть позже, когда я

ознакомился с твоим утвержденным делом. Сожалею, но тебе конец. И можешь расценивать

как чудо расчудесное, что ты все еще здесь, так как решением верховного суда твоя

обезвоженная душа приговорена к смертной казни, или, иными словами (если, конечно, тебе

от этого станет легче), к утилизации.

Конечно, прецеденты уже были, – человечество не первый век совершает ошибки. В

специально оборудованном помещении осужденную душу подвергают тотальной

стерилизации и измельчению, после чего образовавшееся вещество – то есть положительные

частицы, лишенные информации о прошлом – распыляется. Эти неприкаянные частицы

разносит по всей Вселенной, они странствуют некоторое время, а потом впитываются

окружающим миром. Не думай, что я рассказываю об этом с легкостью и будничным тоном,

ты даже представить себе не можешь, какой ужас находит на меня при одной мысли об

экстирпации души. Сущности подобные мне лишены эмоций, но даже мы с содроганием

принимаем новость об экстирпационном приговоре, – тебе просто никогда не приходилось

слышать этот чудовищный звук, этот писк, сопровождающий процесс измельчения.

Все верно, душа – смертна. А тебя пытались убедить в обратном?

Связь между нами разорвалась, канал передачи информации заблокировался, и мне

осталось только пронаблюдать, как умрет твое физическое тело. Но неужели они,

действительно, предполагали, что я стану безучастно следить за твоими муками и выдержу

зрелище твоей смерти? Я видел, как тебя все дальше затягивает в лабиринт вины. Мне