Понкайо. Книга 3

Я шел бесконечно долго, день за днем, в вечном полумраке из-за плотных крон, и задыхался, как в теплице. Однажды я вышел к реке, но вода в ней была мутная, коричнево-зеленая, и я не рискнул ее попробовать. Я всего лишь хотел переплыть через реку, чтобы наконец перестать, как мне казалось, ходить кругами. Я было приблизился к берегу, но чуть дальше на другой стороне заметил неподвижно лежащего крокодила и шарахнулся от реки так, словно вместо воды была кислота. Оказалось, вовремя. На поверхности показался темный гребень спины, всплыла морда. Крокодил заработал хвостом и довольно резво кинулся в мою сторону. Я вновь стал участником пищевой цепи. Я больше не напоминал ходячий труп, а значит, снова был пригоден к употреблению и наверняка был хорош на вкус, ведь неспроста же поддерживал в себе жизнь. Наверно, так они решили.

Сил у меня было не так много, чтобы сверкать пятками, но для спасения хватило. Я скрылся в густых кустах, оторвался от грозного хищника и задумался о том, что мне теперь делать, если в воду путь заказан. На следующий день я снова оказался у реки. На этот раз обошлось без неприятных встреч. Я решил не подходить близко, но и не упускать из виду свой единственный ориентир. Довольно скоро мое упорство было вознаграждено. Я набрел на место, где два фикуса на противоположных берегах сплелись над рекой воздушными корнями. Бесподобное и завораживающее зрелище… Это было похоже на обросшую мхом гигантскую древесную паутину. Корни свисали с верхушек до самой земли, волочились по ней, но воды не касались – вот что меня удивило! Стволы гибкие и упругие, гнутся и не ломаются. С их помощью я легко взобрался на дерево.

Когда карабкался по древесной паутине, сердце мое колотилось так быстро, что закладывало уши. Из кончиков пальцев будто искры сыпались. Такого адреналина я в жизни не испытывал! Видел столько морских бурь, видел волны размером с дом, трижды сталкивался с акулой, а сколько раз оказывался за бортом, когда ходил на малом сейнере? Но никогда так не искрился восторгом и возбуждением, как в те минуты, когда карабкался по древесной паутине, растянутой на девятиметровой высоте над рекой с крокодилами. Когда ступни мои коснулись земли, я весь дрожал. Я горел пламенем жизни, меня переполняла гордость за то, что я переборол страх, что я рискнул и победил! Меня трясло так сильно, что пришлось сесть. Голова кружилась, я улыбался! Впервые за много лет я улыбнулся, впервые зажил в полную силу.

В тот момент я понял, что могу быть счастлив только в естественных условиях, где буду сам себе хозяин, где никто не станет указывать мне, что делать и куда идти, кого любить и как жить. Вдали от цивилизации, вдали от работодателей и суетни. Я полюбил этот остров. Только за эти минуты, что он подарил мне, за эту полноту жизни, за это осознание собственной силы. Я понял, что, сам того не ведая, искал подобное место всю свою жизнь, стремился к нему всем сердцем, но не понимал этого. Вот почему я нигде не чувствовал себя как дома. Человек постигает себя только вдали от излишеств, там, где он может применить к выживанию все свои силы и знания, там, где он будет совершенствоваться каждый день, где мозг не забьется чужой философией. Я ожил. За десять минут человек может умереть – я за те же самые десять минут обрел смысл жизни. Я хотел провести здесь остаток дней.

Дальше я не шел, а летел. И когда выбрался к бухте и понял, что снова хожу кругами, то даже не расстроился. Но потом я пригляделся: да это же совсем другая бухта! И рассмеялся. Никогда не смеялся просто так. Не помню, когда вообще смеялся последний раз. На душе было светло и легко, как после объятий любимой женщины. Я обрел целостность души. Если притча о расколотых надвое душах, которые ищут друг друга, правдива, то я обрел свою половину. Моя душа слилась с душой Понкайо.

Белый песок бухты золотился спелыми оранжевыми плодами. По виду как будто крошечные абрикосы, но я знал, что это плоды бутии. Мне доводилось пробовать их раньше, но тогда я покупал их на рынке во время стоянок в портах. Брал сразу целый пакет и потом точил на палубе, как черешню, пуляя косточки за борт. Разве может это сравниться с тем, чтобы вонзить в них зубы под шелест пальм, на которых они растут? Я надкусил плод, и он показался мне манной небесной. Понкайо выражал свое расположение, он угощал меня своими дарами, как хозяин угощает гостя. Он восполнял мои силы, подпитывал усталый организм. Я глотал сладкий сок и жмурился от удовольствия, ел и не мог остановиться. Переночевал под бутиями, проспал крепко до самого утра и впервые без кошмаров.