Понкайо

Он продрался через лес, вышел на берег… и лицом к лицу столкнулся со своими демонами. Юнец закричал от ужаса и в отчаянии рванул назад, вкладывая последние силы, что еще оставались. Он сумел пересечь пальмовую рощу и забежать обратно в лес… Там его и нагнали. Схватили за шкирку и окружили, пугая, тормоша и весело хохоча. В слезах он умолял о пощаде, клялся служить пиратам и взамен на свою жизнь продал спасших его благодетелей. Он знал, где они прячутся, он пробыл в поселении достаточно, чтобы местные ребятишки привязались к нему и начали принимать за своего. Это была стайка малышей от трех до пяти лет, за юнгой они бегали, как привязанные, расспрашивали о далеких землях, требовали морских сказаний. Взамен малышня бесхитростно рассказывала о туннелях. Детворе было не под силу самой открыть шкафы, но привыкший к тяжелому труду юнец с легкостью справлялся с дубовой преградой. Возбужденно попискивающая стайка с гордостью водила его по сухим молчаливым переходам, где в держателях на стене висели заготовленные факелы, а в проушинах пылились наполненные масляные лампы.

Разведчик не успел предупредить своих. Он видел, как юнга плакал, стоя на коленях перед морскими бесами, но не слышал слов и даже предположить не мог, что добрый и тихий парнишка способен на предательство, что он выдаст своих спасителей. Тех, кто был так внимателен к нему, делил с ним хлеб и крышу над головой, не жалел куска сочного мяса и глотка ароматного кофе. Тех, кто обучил его делать вино из финиковой пальмы, тесать камень, кто дал теплый угол, когда мальчуган отказался отбыть с торговым судном и попросил разрешения остаться. Осознание пришло в ту минуту, когда пираты, вместо того чтобы забрать припасы из погреба и вместе с пленным отбыть восвояси, открыли потайной ход.

Внутри было черней, чем в безлунную пасмурную ночь. Понкайовцы забились вглубь подземелий, чтобы свет от ламп и факелов не просачивался через крохотные щели между шкафом и стеной. Мальчуган-разведчик, понимая, что ни за что не успеет добежать до лесного лаза, взял с кухни нож и бросился на палачей. Он успел ранить одного, но уже в следующее мгновение неподвижно лежал на полу погреба, окровавленный и бездыханный, и широко раскрытыми глазами глядел в низкие своды, словно удивляясь своему поступку, который ни к чему не привел.

Юнга жалобно плакал и от страха не владел своим телом. Пригрозив ему смертной карой, пираты велели вести себя тихо, заволокли в туннель и в беззвучном требовании одергивали на поворотах, чтобы он показывал правильное направление. Ни о чем не подозревающие понкайовцы сидели тихо, как мышки, но пираты двигались в молчании, ступая на удивление легко и осторожно, словно хищники на охоте, которые до последнего скрывают свой лик. Это разительно отличалось от их поведения в лесу, где они без конца лаяли, раззадоренные мыслью о добыче, громогласно смеялись и рубили клинками кусты. Но только палачи ступили в свои угодья, как чутье их обострилось, ухарский гомон сменился настороженным безмолвием, взгляд стал цепким и внимательным, прощупывал каждый уголок. Они знали: больше их никто не обманет.

Расправа была быстрой. Безоружные мужчины, жертвуя собой, бросались на пиратов с кулаками, сдерживали натиск и преграждали путь, чтобы женщины и дети смогли сбежать. Опомнившийся предатель, с ужасом лицезревший дело рук своих, пытался сражаться наравне с остальными, но довольно быстро пал от пиратского клинка. Палачи не щадили никого. Перебитых мужчин, стариков и детей оставили тлеть в подземельях, женщин нагнали, схватили, кого могли, и вместе со скотом увезли с острова.

Но как же монахи? Так как среди жителей поселения их не было, пираты догадались, что они прячутся под монастырем, и в порыве злобного озорства, в наказание за смекалистость, что целых два века хранила целомудренные жизни от карающей руки пропахших кровью недругов, заложили монастырь изнутри пороховыми бочками. Взрыв разнес любовно возведенную господню обитель. Выход из усыпальницы погребло под завалом. Еще живые монахи нашли последнее пристанище рядом с усопшими предками.

Жизнь на острове замерла. Некоторое время Понкайо не знал других гостей, кроме пиратов, которые использовали его вместо логова. Здесь они отдыхали от морского разбоя, пополняли запасы пресной воды и фиников, охотились на лесных птиц и мелких грызунов и всячески наслаждались жизнью.