Понкайо

Пират закрыл за собой дверь. Инга медленно опустилась на подушку и забылась в горьких рыданиях. К кому она обратилась за ответами?.. Разве может этот изувер с ласковой улыбкой нечистого подвергнуть риску безопасность любовно оберегаемого логова и вложить частичку власти в руки потенциальному врагу? Нет! Инга не поверила ни одному его слову, но чего она ждала? Правды? Чего же он хочет? Сделать из нее такую же питомицу, чтобы верно служила, как остальные девушки в лагере? Перед ними он тоже расточал обещания дать место рядом с собой? Он вынудил их поддаться и заполучил без особых усилий, навсегда изменил, вот почему Инге никак не удается определить, остались они здесь по своей воле или же их вынудили… И то и другое в равной степени верно.

Инга давилась слезами. Она потеряет себя, потеряет, если не сумеет освободиться… И хотя рассудок по-прежнему твердил свое, логичными аргументами доказывал, что марьяжниц не могут набирать из пленниц, после разговора с Захаром она была готова поверить в безграничную власть душегуба над чужими умами и желаниями, в его способность подчинять других, обращать в безропотных служителей.

Глава 7

1 января, 2007 год

О предстоящей новогодней ночи девушка узнала по радостному щебету соседок и бодрому «С наступающим!» от Захара в последнее утро уходящего года. Марьяжницы убежали спозаранку, и до самого вечера Инга их не видела. Праздничное гуляние отличалось от обычного междусобойчика только обилием еды и удвоенным весельем. Застольный кутеж грозил растянуться до утра, горячие танцы перемежались с тостами за Понкайо, бесконечное лето и свободу. Не желая становиться свидетельницей оргий, если до них дойдет, Инга удалилась в бунгало, плотно притворила за собой дверь и легла на кровать, поджав голые ноги.

В каморке стоял удушливый смрад из лесного одеколона, кострового дыма и сигаретного чада. Девушка уткнулась лицом в согнутый локоть и смежила веки. Она знала, что сон будет избегать ее, пока шакалы не угомонятся, но, как бы горько это ни было сознавать, организм потихоньку привыкал к здешнему укладу жизни. Как только музыку приглушили, чтобы не мешала травить и слушать анекдоты и байки, узница тотчас задремала.

Разбудило ее грузно опустившееся рядом тело. По обнаженной ноге скользнула шершавая ладонь и плавно устремилась от колена к бедру. Ужаленная касанием грубых мозолистых пальцев, девушка испуганно встрепенулась, мигом избавившись ото сна. Парфюмерный запах стал еще отчетливее. Комнату заливал мертвенный свет луны, иссеченный листвой и оконной решеткой, на стенах застыли цветные отблески уличной гирлянды. Легкий ветерок шелестел спутанной лианой и тихо музицировал жесткими пластинами пальмовых вееров.

Инге даже не потребовалось оборачиваться, она явственно слышала громкое сопение, кожей чувствовала исходящий от тела жар.

– С новым годом, радость моя, – шепнул Захар на ухо, уколов щетиной, обнял и притянул к себе, но девушка с остервенением вырвалась из раскаленных рук и спугнутой кошкой вылетела на улицу под удивленный оклик браконьера.

Убежать дальше запертой веранды не удалось. Инга, задыхаясь, тыкалась в дверь, но та не поддавалась. Захар велел закрыть себя с ней?!

Колени подогнулись, Инга схватилась за решетку, чтобы не упасть. Инстинкт самосохранения, отточенный жизнью в городе, погнал ее прочь из комнаты на улицу, где безопаснее, бдят поздние прохожие и ей в любую минуту придут на помощь, стоит только закричать. И девушка безоговорочно ему подчинилась, растерянная и напуганная, спросонья позабывшая, что здесь правила мегаполиса не действуют.

В нос ударило зловоние сигаретного дыма. Инга опустилась на кушетку и прижала руку к груди. Сердце беспорядочно билось под ладонью подобно диковинной птице в запертой клетке. Выпустить бы ее на волю… Тогда наступит долгожданный покой и больше никто не сможет причинить вреда…

Инга захлебывалась слезами. Прежде она и не подозревала, что бессилие имеет такую власть над телом и рассудком, что оно способно душить сильнее ярости, раздирать сердце во сто крат сильнее отчаяния. Инга приказывала себе собраться, пыталась проглотить вставший в горле комок рыданий, но все равно тряслась от страха, который можно было и хотелось принять за холод.

Скрип двери заставил девушку выпрямиться и застыть, словно это могло помочь ей остаться незамеченной, ввести пирата в недоумение и отправить спать к себе в нору. Захар прошел мимо узницы и опустился рядом на кушетку. Запах свежескуренной сигареты смешался с парфюмерным духом, и девушка запоздало сообразила, что это алкогольный перегар. Они пьют одеколон?..

Инга сидела с прямой спиной идеальной воспитанницы, стиснув зубы, чтобы они не стучали. Пальцы крепко сжатых кулаков ломило от напряжения, слезы без остановки текли по щекам и капали с подбородка на руки.

– Вернешься в дом? – гудящим шепотом спросил пират.