Попаданец - лучшее

– Остаемся на месте и ждем! – Лиза приняла фляжку, понюхала чангу и ее чуть не стошнило. – Вот же гадость!

– А ты не нюхай! – усмехнулась навигатор. – Ты пей!

«Чунга-чанга! – вспомнила вдруг Лиза. – Весело живем!»[63]

Она поднесла флягу к губам и сделала несколько коротких, но решительных глотков. Как ни странно, «народное средство» помогло. Блевать расхотелось, да и в голове ясности прибавилось.

– Вы не закончили свою мысль, кэп, – напомнил Бейли. – Ждем, и что дальше?

– Дальше, если повезет, ночью кто-нибудь прилетит. Сегодня или завтра. И тогда у нас появится шанс уцелеть самим и спасти всех остальных. Ну, а если не повезет, вы, Сэм, и сами, поди, знаете. Заберем наших и двинем к Лулобу. Только возьмем чуть западнее…

* * *

До наступления ночи они прятались в кустарнике на южном склоне холма. Им даже убивать никого не пришлось. Просто сидели и ждали, пока томми не пройдут мимо. Англичане двигались ниже, а вершину обследовали, поднявшись по северному склону. Будь беглецов больше, их бы наверняка заметили, но троих… В общем, пересидели. Дождались, пока англичане не уйдут обратно на берег озера, и уже в сумерках вернулись на место разгромленной стоянки. Огляделись, провели рекогносцировку – на предмет не замеченных ранее пикетов, и взялись складывать костры. Три костра в углах условного треугольника. Все, как и обещала Лиза резиденту себерской разведки.

– Ну, вот и все, судари мои, – устало усмехнулась она, когда был обустроен последний из трех костров. – Теперь пан или пропал!

И они разошлись каждый на свою, заранее обговоренную позицию – метрах в трех-четырех от сложенных, но не зажженных до времени костров. Засели, спрятавшись за кустами, камнями и деревьями, и стали ждать, прислушиваясь к шумам и пытаясь определить на слух, не идет ли к ним долгожданная помощь. Конечно, существовала вероятность, что ушедшие на север и восток английские корабли неожиданно вернутся, но Лиза хотела надеяться на лучшее. А что еще ей оставалось делать? Только ждать и надеяться. Надеяться и ждать.

Глава 4

И охотник вернулся с холмов

Июль-декабрь 1931 года

Первая ночь в разгромленном лагере прошла в бесплодном ожидании. Не лучшая ночь в ее жизни, хотя и не худшая, если не лукавить. Было жарко, душно, чесалась и саднила кожа, ныли раны. Хоть и не тяжелые, но болезненные, они причиняли Лизе настоящее страдание. И еще было муторно на сердце, тревожно, маетно. Ничего смертельного, но когда наступил рассвет, Лиза едва держалась на ногах и себя сдерживала лишь последним усилием воли. Сил хватило только на то, чтобы разобрать сигнальный костер и отступить ввиду наступления светлого времени суток в лес на южном склоне холма.

Там, наконец, утолила жажду – Бейли прихватил из лагеря воду в кубышках из высушенных тыкв, – съела без аппетита несколько французских галет, украденных во время рейда в Томбут, «приняла на грудь» граммов пятьдесят виски и, попросив разбудить, когда настанет ее черед нести вахту, забылась неспокойным болезненным сном. Снился всякий бред, но тем не менее проснуться и прекратить это кино Лиза так и не смогла. Видно, совсем до ручки дошла.

Разбудила ее Варза уже в ранних сумерках. Они с Бейли, как выяснилось, решили Лизу не трогать и дежурили вдвоем, по очереди. Лиза этим фактом осталась недовольна. Что за неуместная дружественность! Мы на войне, или как? Даже выругалась в сердцах, но положа руку на сердце, должна была признать, что долгий – пусть и не слишком здоровый – сон пошел ей на пользу. Перестала болеть голова. Отпустило спину и ногу. Да и сознание прояснилось, и голод неожиданно прорезался, а желание есть, как известно, лучший признак выздоровления.