Попаданка с улицы Грёз

— Леди Катрин Берг? — поворачиваюсь к монашке. Она улыбается — счастливо и чуть смущенно, бросая на некроманта кокетливый взгляд снизу вверх.

Больше всего эта парочка похожа на влюбленных молодоженов. Почему у меня такое ощущение, что я пропустила серию любимого сериала?

— Хотел оставить прежнюю фамилию, но бездельник, который выправлял документы, сказал, что она слишком известна. В Арсе некромантом Тайбергом пугают детишек — мол, будешь себя плохо вести, придет и заберет. Как будто мне делать больше нечего! — вопреки возмущенному тону лицо у мессера до отвращения самодовольное. Впрочем, я и раньше замечала, что мой учитель не чужд тщеславию. — Так что теперь я — Хаген Берг, благо этих бергов в Давеноре больше, чем бродячих кошек.

— Что за документы?

— Ты меня разочаровываешь, ребенок. Первое правило любого беглеца: всегда таскай при себе метрику на фальшивое имя, — он подмигивает. — Лучше две, одну про запас. Не волнуйся, тебе я тоже выправил. И для моей сладкой Катрин, разумеется...

Нет, я с ним точно с ума сойду!

— ТАК, СТОП! А теперь ещё раз, но по порядку!

"По порядку" не получается. Потому что в столовую вбегает Мири и смотрит на меня огромными испуганными глазами.

— Леди Эгмонт. Там, там.

— Я же сказал: не надо обо мне докладывать! — гремит раздраженный голос за нее спиной. Звучный и смутно знакомый. Причем знакомство это не вызывает во мне ничего, кроме глухого предчувствия опасности. — Даяна моя дочь и я имею право видеть ее, когда пожелаю!

Бесцеремонно отодвинув Мири в сторону в столовую врывается мой названный папаша — магистр Пилор. За его спиной маячит скользкая рожа адвоката Адамса. И (вот так сюрприз!) два уже знакомых громилы-полуогра.

Или это другие? Да нет — точно они, у одного даже бинт на лбу. В том месте, где дубовый череп встретился с дубовой балкой.

Это попахивает Аншлером. Скверный запашок.

— Пилор. — инквизитор поднимается из-за стола. — Какого демона вы врываетесь в чужой дом?

— О нет, я врываюсь не в чужой дом, — скалится мой названный папаша. — Это вы находитесь в МОЕМ доме, милорд Фицбрук. Причем без приглашения с моей стороны.

“Палпатин” принимает картинную позу, слегка откашливается и начинает вещать звучным голосом:

— Дорогие гости, не хочу выглядеть нерадушным хозяином, но боюсь, что у нас с дочерью больше нет возможности предоставлять вам кров и еду. Буду счастлив попрощаться с вами еще до заката. Если нужна помощь со сбором вещей, мои люди, — тут он кивает на дуболомов за спиной, — с радостью ее окажут.

Разумеется, никто не двигается с места. Тайберг нехорошо щурится, разглядывая моего названного папашу и мне становится не по себе от кровожадного выражения на лице некроманта.

— Значит, это и есть нынешний Эгмонт? — бормочет мессер себе под нос. — А похож... Такая же мерзкая рожа.

Рой хмурится.

— Вы сошли с ума? Этот дом принадлежит Даяне, я ее опекун как минимум ближайшие три месяца.

— Уже нет, — елейным голоском встревает Адамс. — Есть свидетельства, что вы не справляетесь с контролем магических способностей девушки. Конклав удовлетворил прошение о снятии опекунства. Отныне за Даяну Эгмонт отвечает ее законный отец, а все имущество переходит под его доверительное управление.

В доказательство своих слов он взмахивает гербовой бумагой со светящейся печатью.

Не нужно задавать глупых вопросов, чтобы осознать кто приложил свои скользкие ладошки к этому делу. Становится понятной самодовольная улыбка полуэльфа и вкрадчивое “До встречи, леди Эгмонт” на вокзале.

Мой названный папаша не напоминал о себе все эти месяцы. То ли смирился с тем, что дом и денежки уплыли из рук, то ли надеялся взять свое, когда истекут назначенные Конклавом полгода. Но Аншлер в отличие от него прекрасно понимал, что каждый день ожидания увеличивает мои шансы вырваться из правовой ловушки.

Готова спорить хоть на тысячу либров, что это с его подачи магистр подсуетился с жалобой.

И главное: как быстро! И суток не прошло.

Магия хрустящих банкнот, чтоб ее!

Глава 35. Отсрочка

Расклад, мягко скажем, дерьмовый. Пилор точно не настроен уходить и выставить его силой не получится — Аншлер позаботился. А если и получится, кто помешает ему вернуться с полицией? “Папаша” в своем праве.

Но должна же быть какая-то лазейка!

Судорожно вспоминаю данные по обороту бизнеса за последний месяц. Хватит ли, чтобы подать прошение об эмансипации?

Не хватит! Не достает порядка двухсот либров — смешная сумма по меркам успешной мануфактуры. Уже в следующем месяце, когда производство во флигеле заработает в полную силу, я удвою оборот. Но сейчас мой бизнес слишком мал, чтобы я могла претендовать на “духовную зрелость” и право самой распоряжаться своим имуществом и судьбой.

Пользуясь тем, что никто из присутствующих не знает русского, выдаю заковыристую матерную тираду.

Адамс приподнимает бровь.

— Простите, леди Эгмонт, я вас не понял. Это что-то на гатийском?

— Ага. Непереводимый фольклор кочевников, — моя улыбка больше напоминает оскал, и крючкотвор невольно делает шаг назад, словно ожидает, что я вопьюсь ему в лицо.