Попаданка с улицы Грёз

Я бы впилась, но последствия не стоят краткого мига удовольствия.

— Для подобного решения требуется очень веское основание, — хмуро говорит Рой. — Оформленное по всем правилам, с показаниями свидетелей.

— И оно есть, — адвокат слащаво улыбается. — Решение принято после жалобы Иветты Хоней. Ваша подопечная запугивала несчастную девушку прямо в здании мэрии, демонстрируя огненный шар, чем, — он сверяется с бумагами и зачитывает с листа, — “Нанесла глубокую психологическую травму, выраженную в страхе перед перед любыми проявлением магии”.

Иветта? Кто такая Иветта Хоней, черт его подери?!

Не сразу, но вспоминается мимолетная встреча с Горго и Иветтой-Медовые-Дыньки. Что?! И это я ее запугивала?!

— Я ничего не сделала! Просто вызвала немного магии. Это не запрещено.

— Без присутствия опекуна, контролирующего ваш опасный дар?

Туше! Я не имею права даже выходить из дома одна без браслета. Именно на этих условиях Конклав передал Рою опеку над потенциально очень сильной, но неуправляемой магиней.

— Я защищалась! Иветта и ее дружок мне угрожали!

— В показаниях девушки записано совсем иное.

— Слово шлюхи против слова леди?! — кривится Рой. — Адамс, ты серьезно?

Но адвокат невозмутим.

— Есть показания сторонних свидетелей.

— Бандита, осужденного за работорговлю?! — радостно подхватываю я, уловив предложенную Роем линию защиты.

— Не только. Второй свидетель — очень уважаемый человек. Его слова не вызывали ни малейшего сомнения у Конклава.

Аншлер...

Именно он был тогда четвертым и видел, как все происходило на самом деле. Сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладонь.

Получается, дело не в моем нападении на дуболомов. Правильно — с теми эпизодами еще пойди докажи мою причастность.

— Ах, милое дитя, как жаль, что лорд Фицбрук не потрудился донести до тебя всю меру ответственности мага перед обществом, — фальшиво вздыхает “папаша”. — Признаться, я расстроен, что вы так скверно выполняли свои обязанности, милорд. Но теперь моя девочка в безопасности, под надзором отца. И я уже позаботился, чтобы найти ей выгодную партию...

Угу. Белобрысую и ушастую, надо полагать. Интересно за сколько Пилор продал меня Аншлеру? Надеюсь, хоть не продешевил.

А дом, магазин и мануфактура, после нашей свадьбы перейдут под управление полуэльфа. В обмен на хорошее вознаграждение.

Ха! Будь я проклята, если позволю этому паразиту завладеть всем, что строила эти месяцы! Лично разломаю, сожгу, выкину все что можно. Вместо успешного бизнеса мерзавец получит только руины и кучу возмущенных вкладчиков, которые напрасно ждут своих дивидендов.

А особняк. ну, пусть попробует объяснить Тайбергу, что тот должен уехать. Я по такому случаю даже попкорном запасусь.

Пытаюсь ободрить себя подобными мыслями, но в душе все равно растерянность. Снова чувствую себя бесправной козявкой, попавшей в маховик бездушной судебной машины. Все, чего я достигла за эти недели, все мои надежды и планы — стояли на зыбучем песке. Только защита лорда Фицбрука отделяла меня от падения в знакомый кошмар.

Но стараниями Аншлера, защиты больше нет.

Перевожу взгляд на Роя в глупой надежде, что он найдет выход. Инквизитор делает шаг вперед и требовательно протягивает руку.

— Я должен ознакомиться с решением Конклава.

— Конечно, — тот сладко улыбается и без возражений отдает бумагу.

Милорд осматривает ее и приподнимает бровь.

— Прошение подано неделю назад?

— Да. Сами понимаете — бюрократические проволочки занимают время.

Мы с Роем обмениваемся молчаливыми взглядами.

Нет, это не месть Аншлера за купание в супе, а часть продуманного плана. Как и наша с Роем встреча в столице.

Его миллиардершерству надоела моя холодность и игры в ухаживания. О чем он изволил известить еще вчера.

На мгновение в столовой воцаряется тишина. Рой читает постановление, незваные гости ждут, я стискиваю кулаки и пытаюсь судорожно найти хоть какой-то выход.

И тут мессер решает, что пришло его время вмешаться.

— Итак, потомок Эгмонтов хочет прибрать к своим грязным ручонкам дом мессера Тайберга, — ой-ой, на месте “папаши” я бы поостреглась! Слишком уж хищным блеском горят глаза воскресшего некроманта.

Тайбергу есть за что ненавидеть Эгмонтов. Сто лет назад во многом стараниями предка Пилора насильник ушел от правосудия. Особое негодование у некроманта вызывал тот факт, что потомки судейского писаря умудрились нажиться на мести мессера — основали Орден Искупления и принялись удочерять будущих жертв дракона.

Пилор принимает картинную позу и гордо фыркает.

— Этот дом давно принадлежит Эгмонтам! Решением магистрата он отдан в нам собственность, как награда, за нашу победу над драконом.

— Вашу? — нехорошо щурится Тайберг.

— Мою и моей дочери. Это я сопроводил ее на бой с чудовищем...

Вот ведь мерзавец! У меня аж дыхание перехватывает от возмущения.

— Да ты просто швырнул меня на съедение! Как десяток других “дочек” раньше!