Попаданка в сильфиду

– Что происходит?! – закричала, пытаясь выпутаться. Но у меня не получалось найти конец ткани.

– Ты сама знаешь, что происходит. Ты опозорила свое племя и заслуживаешь наказания.

– ГладРида?! – узнала я голос. – Что ты говоришь! Я ничего плохого не делала!

– Ты подставила нас своей магией: отвлекла, тянула время, но не справилась. Ты опозорила всех невест племени. Теперь все другие орки будут считать, что среди Соколиц одни неумехи!

Ее поддержали еще голоса, и я поняла, что их здесь не трое, как в прошлый раз, а куда больше, а, может, и все.

– Я старалась изо всех сил! – попыталась возразить я.

– Ты не справилась и навлекла на нас позор.

– Но вы не справились тоже! Это вы проиграли, не смогли выдержать натиск медведиц! – не выдержала я, и в голове пронеслось понимание, что я совершила ошибку.

– Она с ними в сговоре! Я же говорила! Бей ее! – прозвучал другой голос, более высокий и истерический.

А потом на меня посыпались градом удары. Я не видела ничего, ничего не понимала, просто пыталась прикрыть лицо, свернуться калачиком. Они кричали, что я в сговоре с Медведицами, поэтому меня и не побили, как остальных, оскорбляли, выплескивая на меня свою обиду, а я совсем ничего не могла сделать. Только кричала, что не виновата, умоляла меня отпустить, но они уже назначили козла отпущения. Кажется, у меня в груди что-то хрустнуло от очередного пинка, а еще нога разболелась, да и голова, лицо… болело все, никогда в жизни со мной не случалось подобного.

Я надеялась, что кто-то пройдет мимо и остановит это, что кто-то мне поможет. Но никого не было.

Никогда. Ни разу за все время, пока я находилась в этом мире, мне никто не помог просто так, из сострадания. В старом мире я была королевой, никто не смел так себя со мной вести. Никто…

Никто, кроме Артура. Этот гад превратил меня из самоуверенной женщины в испуганную дуру. Почему я никому не сказала? Я знала, помнила, что мне было там к кому обратиться. В полицию хотя бы, в конце-то концов. Но я молчала. Молчала и позволяла делать со мной все, что угодно. Потому что боялась позора… нет, даже не так. Я боялась признаться самой себе, что он меня не любит, не заботится обо мне. Я боялась посмотреть правде в глаза и признаться себе в том, что я дура, влюбленная в морального урода. Боялась признать себе, что не нужна ему как личность, нужна только в качестве банковской карты. И, когда его надежды не оправдались, когда после свадьбы я потеряла доступ к деньгам, он придумал план, как заработать побольше и избавиться от меня, как от ненужной помехи.

Никому, никому, ни в том мире, ни в этом, я не была нужна сама по себе.

В груди заболело не от физической боли, а от жалости к себе. И что-то внутри твердило: «нет, это не так». В том мире был человек, который любил меня за то, что я просто есть. Но я сама его отталкивала ради иллюзорной картины счастья с Артуром. Больше из памяти выудить не удалось. Это прошлое было для меня закрыто.

Но, кем бы он ни был, и какой бы дурой не была я, тот человек меня любил. И он верил в меня. Верил, что я все пойму и со всем справлюсь. И не позволю каким-то тварям забить меня до смерти из-за досады на самих себя.

/\/\/\

Я разозлилась и кое-как активировала остатки магических сил и, когда очередная гадина схватила меня за плечо, придерживая, чтобы удобнее ударить, я перехватила ее запястье ледяной рукой. Она взвизгнула испуганно, дернулась, но у меня откуда-то прорезалась такая сила, что я ее не выпустила, хотя она проволокла меня по земле, наверное, с полметра.

– Я прокляну каждую, что прикоснется ко мне, – проговорила я замогильным хриплым голосом, и ощутила, как вокруг повеяло холодом. – Никто не возьмет вас замуж, потому что вы станете пустоцветами и не сможете принести своим будущим мужьям детей. Жизнь ваша станет бессмысленна, вы будете всеми презираемы, вас станут считать теми, кто приносит несчастье в племя, дети будут кидать камни вам в след…

– А-а-а! Нет! Пусти! Пусти! – верещала девица, которую я схватила.

– Нигде в степях не будет вам покоя, – закончила я замогильным голосом и отпустила руку, и она, вереща, побежала прочь. – А если я погибну, то никто более на этом свете не сможет снять с вас проклятье.

Ответом мне были крики и топот ног. Обессиленная, я упала на спину, тяжело дыша. Прижала руку с заклинанием охлаждения к лицу прямо через ткань, а вторую к груди – дышать было больно, а холод дарил облегчение. Лишь через некоторое время смогла-таки выпутаться из ткани, которая оказалась старым мешком. Сил встать не было, вместо этого я лежала на спине и смотрела в небо.

«Никто мне не поможет. В этом мире я никому не нужна,» – вертелось в голове. Да и в старом тоже не была нужна никому, кроме того, кого отталкивала. Какой парадокс. И что же теперь? Просто сложить руки и сдохнуть?

Нет уж, не на ту напали!

Небо равнодушно смотрело на меня прищуренным желтым глазом луны. А потом мне на лицо упала первая холодная капля. Постепенно к ней присоединялись новые, превращаясь в морось. Дождь в степях – редкое событие и великая радость. Но что же мне-то так везет!