Поправка-22

И Мило, конечно, был прав, потому что, оглянувшись, они обнаружили, что его механики уже закрашивают двойным слоем белой краски черные свастики на самолетах, заменяя их выведенной по трафарету надписью «Предприятие «М и М» — феноменальные фрукты и пищевые продукты». Им довелось увидеть, как Мило Миндербиндер превращает свой синдикат в международный картель.

Огромные армады его воздушных кораблей бороздили небо. Самолеты прибывали из Норвегии, Дании, Франции, Германии, Австрии, Италии, Югославии, Румынии, Болгарии, Швейцарии, Финляндии, Польши — практически почти из всех стран Европы, кроме России, с которой он опасался иметь дело. Когда каждый, кто хотел, вступил в его картель, он учредил полностью подконтрольный ему синдикат «Предприятие «М и М» — кондитерские изделия», получив от столовых дополнительные средства и самолеты для доставки сдобных коржиков и сухого печенья с Британских островов, голландского сыра и восточных сладостей из Копенгагена, эклеров, слоеных булочек, наполеонов и птифура из Парижа, Реймса и Гренобля, ржаных кексов и пирожных с перцем из Берлина, берлинского печенья и чешских тортов из Вены, венских рулетов из Будапешта и пахлавы из Анкары. Самолеты Мило ежедневно отправлялись в самые отдаленные уголки Европы и Северной Африки, таща за собой на буксире громадные рекламные транспаранты с надписями, оповещающими о последних продуктовых новинках: «Круглая вырезка — 79 центов/фунт», «Тресковое филе — 21 цент/фунт». Мило умножал доходы синдиката, сдавая рекламные транспаранты в аренду фирмам «Молочко для кисы», «Собачий фарш» и «Нокзема — кремы», а кроме того, уважительно чтя общественные интересы, регулярно выделял часть транспарантов генералу Долбингу, который поучал с воздуха людей своими обычными сентенциями: «Чистота — наилучшая красота», «Поспешишь — людей насмешишь» или «Совместная молитва крепит семью». Чтобы объединить — с пользой для синдиката — расколотую войной планету, он арендовал время для рекламы своих товаров у радиостанции в Берлине, которая вела подрывные передачи на английском языке голосами певички Сэлли и лорда Хо-Хо, как его прозвали американцы. Деловая жизнь процветала по обе стороны линии фронта.

Самолеты синдиката стали привычной приметой времени. Они имели свободный доступ во все европейские страны, и однажды Мило Миндербиндер заключил двойной контракт: с американским командованием — о бомбардировке шоссейного моста у Орвието, а с германским — о его зенитной защите против налета. Кроме возмещения расходов на бомбардировку и защиту он должен был получить за услуги шесть процентов от этой суммы с каждой стороны, а от германского командования еще и по тысяче долларов за каждый сбитый американский самолет. Победа в сделке, как указывал Мило, досталась частному предпринимательству, потому что враждующие армии со всем их снаряжением и оборудованием были государственными. Синдикат не истратил на это предприятие ни гроша, а заработал кучу денег — всего лишь двойным росчерком пера гениального Мило при подписании контрактов, — потому что воюющие клиенты обладали достаточными ресурсами и нетерпением, чтобы броситься в бой, не дожидаясь вмешательства подрядчика.

Условия договора были обоюдочестными. С одной стороны, самолеты Мило могли беспрепятственно летать куда угодно, так что пробраться к мосту, не возбудив никаких подозрений у немецких зенитчиков, им ничего не стоило; а с другой стороны, Мило прекрасно знал о своем внезапном налете, и немецким зенитчикам ничего не стоило вовремя открыть убийственный прицельный огонь. Условия договора оказались идеальными для всех, кроме мертвеца из палатки Йоссариана, которого убили над Орвието еще до зачисления в полк.

— Не убивал я его! — с глубоким чувством собственной правоты отвергал Мило Миндербиндер злобные нападки Йоссариана. — Говорю тебе, меня там даже не было в тот день. Что ж я, по-твоему, палил из немецкой зенитки в собственные самолеты?

— Но ведь организовал-то все это ты! — не унимался Йоссариан, пробираясь вместе с Мило по узкой тропинке мимо застывших в бархатистой тьме машин автопарка к полевому кинотеатру под открытым небом.

— Да при чем тут я? — гневно возражал Мило, с тонким присвистом втягивая своим бледным подергивающимся носом черную тьму. — Ведь немцы стали бы защищать этот мост, а мы постарались бы его разбомбить совершенно независимо от моего участия, верно? Ну, и я просто увидел прекрасную возможность получить прибыль — и получил ее. Так что тут плохого?

— Что тут плохого? Пойми, Мило, он был убит — погиб, не успев распаковать свои пожитки!

— Так я-то его не убивал!

— Ты получил за это тысячу долларов.