Поправка-22

– А я вижу, – объявил Хавермейер и ткнул пальцем на карте Дэнбара в то место, где дорога делала поворот. – Притом на снимках отлично видна и сама деревушка. Мне все понятно. Мы должны разбомбить эту деревушку, чтобы обломки скатились на дорогу и образовали завал, который немцам придется разбирать. Верно?

– Совершенно верно, – подтвердил майор Дэнби, вытирая носовым платком вспотевший лоб. – Наконец-то хоть один из вас понял. Две бронетанковые дивизии, перебрасываемые немцами из Австрии в Италию, пойдут по этой дороге. А деревушка притулилась на таком крутом склоне, что все обломки домов, которые вы разрушите, обязательно скатятся на дорогу.

– Ну и что из того? – не сдавался Дэнбар, воодушевляемый взволнованно льстивым взглядом Йоссариана. – Немцы расчистят дорогу за пару дней, так что наша бомбардировка ни черта не изменит.

– Так-то оно так, – примирительно пробормотал майор Дэнби, явно не желая продолжать спор, – но в штабе думают по-другому. Иначе они не послали бы нас на это задание.

– А жители деревушки предупреждены? – спросил Маквот.

– Боюсь, что нет, – промямлил майор Дэнби, испуганный больше всего тем, что и Маквот примкнул к оппозиции.

– Неужто им не могли сбросить листовки с предупреждением, что их собираются бомбить? – поддержал Маквота Йоссариан. – Или если уж нельзя с официальным предупреждением, то хотя бы с намеком?

– Боюсь, что нет, – повторил майор Дэнби, снова взмокнув от пота и растерянно пряча взгляд. – Немцы ведь могли бы тоже догадаться и выбрать другую дорогу. А в общем я ничего не знаю. Это только мои предположения.

– Они даже не станут прятаться, – с горечью сказал Дэнбар. – Увидят наши самолеты и выскочат всей деревней на улицу – мальчишки, собаки, старики, – чтобы приветственно нам помахать. Господи, ну почему мы не можем оставить их в покое?

– А почему бы нам не устроить завал на дороге где-нибудь в другом месте? – спросил Маквот. – Зачем бомбить деревушку?

– Да не знаю я! – затравленно воскликнул майор Дэнби. – Не знаю, понимаете? Но ведь должны же мы хоть немного доверять нашему командованию, верно? Там знают, что делают, когда дают нам приказы.

– Черта с два они знают, – сказал Дэнбар.

– Ну? В чем дело? – лениво поинтересовался подполковник Корн, неспешно протолкавшись к ним по инструктажной – руки засунуты в карманы брюк, а желтовато-коричневая рубаха пузасто встопорщена.

– Да нет, все в порядке, – нервически отозвался майор Дэнби, думая утаить их спор.

– Они не желают бомбить деревню, – выдавая его, с ухмылкой ответил Хавермейер.

– Ну, ублюдок! – сказал Йоссариан Хавермейеру.

– Оставьте Хавермейера в покое! – осадил Йоссариана подполковник Корн, но, сразу же вспомнив, что именно Йоссариан цеплялся к нему по пьяной лавочке в офицерском клубе накануне первой бомбардировки Болоньи, посчитал за благо переключить свое раздражение на Дэнбара. – Почему вы отказываетесь бомбить деревню? – спросил он его.

– Потому что это жестоко, вот почему.

– Жестоко? – с холодной насмешкой переспросил подполковник Корн, преодолев секундный испуг при виде откровенной враждебности Дэнбара. – А не жестоко будет пропустить в Италию эти две бронетанковые дивизии, чтоб они ударили по нашим наземным частям? Среди них ведь окажутся и американцы. Вы хотите, чтобы пролилась американская кровь?

– Она и так все время льется. А жители этой деревушки никого не трогают. Так какого дьявола мы не можем оставить их в покое?

– Вам-то, конечно, легко тут разглагольствовать, – язвительно сказал подполковник Корн. – Вы здесь на Пьяносе отсидитесь в полной безопасности. Вас не страшит их удар, верно я говорю?

Дэнбар покраснел и, словно бы защищаясь, спросил:

– Да почему мы не можем устроить завал где-нибудь в другом месте? Почему должны разбомбить деревню?

– Вы предпочли бы слетать еще разок на Болонью? – Подполковник Корн задал свой вопрос отнюдь не громко, однако он прозвучал как оглушительный выстрел, и в инструктажной воцарилась тревожная, зловещая тишина. Йоссариан, стыдясь самого себя, молил Всевышнего, чтобы Дэнбар промолчал. Тот опустил взгляд, и подполковник Корн понял, что одержал победу. – Значит, нет? – с откровенной издевкой продолжал он. – Так вот, имейте в виду, что полковнику Кошкарту и мне очень нелегко было выбить для вас этот плевый налет. А если вам больше хочется слетать на Болонью, Специю или Феррару, то мы это легко устроим. – Глаза у него за стеклами очков без оправы опасно блеснули, а землисто-серые челюсти угрожающе сжались, резко очертив квадратно каменный подбородок. – Только скажите.

– А что? Я бы слетал, – самоуверенно ухмыльнувшись, похвастался Хавермейер. – Мне нравится тянуть неизменным курсом над Болоньей: уткнешься в прицел и слушаешь музыку взрывов. А больше всего мне нравится наблюдать и слушать после бомбардировки, как меня поносят наши герои. Даже нижние чины настолько храбреют, что ругают меня потом на чем свет стоит и обещают переломать мне все кости.

Подполковник Корн ласково потрепал Хавермейера по подбородку и, ничего ему не ответив, обратился с ледяной безучастностью в голосе к Йоссариану и Дэнбару: