Поправка-22

– Некогда мне об этом думать, – отрезал Йоссариан. – Я вот думаю, что откажусь от боевых вылетов. Не расстреляют же меня за это, как ты считаешь? Я летал на бомбардировку пятьдесят один раз.

– А почему б тебе не дотянуть до пятидесяти пяти и потом уж поставить точку? – предложил доктор Дейника. – Ты ведь еще ни разу не отлетал положенное, даром что постоянно собачишься.

– Да разве тут отлетаешь положенное, если всякий раз, как я приближаюсь к концу, полковник набавляет?

– Ты не можешь налетать положенное из-за непрерывных отлучек то в госпиталь, то в Рим. Тебе было бы гораздо легче стоять на своем, если б ты совершил пятьдесят пять вылетов, а потом уж уперся. Тогда, может, я и подумал бы, чем тебе помочь.

– Ты обещаешь?

– Обещаю.

– А что ты обещаешь?

– Я обещаю, что подумаю, чем тебе помочь, если ты совершишь пятьдесят пять боевых вылетов и уговоришь Маквота снова записать меня в бортовой журнал, чтобы мне заплатили летную надбавку без всяких полетов. Я боюсь летать, понимаешь? Читал ты об аварии самолета в Айдахо три недели назад? Шестеро убитых. Это какой-то ужас! Просто не понимаю, почему они так хотят загнать меня каждый раз на четыре часа в самолет, чтобы выдать мне летную надбавку. У меня и без того уйма тревог, не могу я еще тревожиться, что мне придет конец, когда угробится самолет.

– Я тоже тревожусь, что мне придет конец, когда угробится самолет, – заметил Йоссариан. – Не ты один.

– Да, но меня еще тревожит моя опухоль Юинга, – с горестной гордостью напомнил ему доктор Дейника. – Как ты думаешь, не поэтому ли у меня постоянный насморк и озноб? Попробуй-ка, прощупывается у меня пульс?

Йоссариана тревожила не только опухоль Юинга, но еще и меланома. Гибель подстерегала его со всех сторон, и уберечься от нее, даже при самой чуткой осмотрительности, было невозможно. Когда он размышлял об угрожавших ему смертельных болезнях и гибельных случайностях, его поражало, что он до сих пор жив и здоров. Это было чудо. Всякий новый день приносил новые опасности. А ему тем не менее удалось дожить до двадцати восьми лет.

Глава восемнадцатая

Солдат, у которого двоилось в глазах

Йоссариан был здоров благодаря подвижному образу жизни, свежему воздуху и активному отдыху в спортивном коллективе; чтобы избавиться от всего этого, он и решил впервые залечь в госпиталь. Однажды утром, когда инструктор по физкультуре в Лауэри-Филде приказал курсантам выходить на зарядку, Йоссариан отправился в санчасть и пожаловался на боли в правом боку.

– Гони его, – сказал капралу дежурный врач, разгадывавший кроссворд.

– Мы не можем его выгнать, – отозвался капрал. – По новой инструкции всех, кто жалуется на боли в области живота, надо держать под наблюдением не меньше пяти суток, потому что, когда их выгоняешь, они мрут, симулянты несчастные, как мухи.

– Ну-ну, – пробормотал, не отрываясь от кроссворда, дежурный врач. – Стало быть, гони его через пять дней.

У Йоссариана отобрали одежду и водворили его в госпитальную палату, где он превосходно проводил время, если никто из его соседей не храпел. Наутро молодой и внимательный практикант-англичанин обратился к нему с вопросом о его печени.

– По-моему, у меня аппендицит, – сказал Йоссариан.

– Аппендицит – это чепуха, – авторитетно объявил ему практикант. – С аппендицитом вы у нас не задержитесь – прооперируем и быстренько отправим обратно в часть. А вот с печенью вы могли бы надолго здесь застрять. Ведь мы практически ни черта не знаем про печень. Нам точно известно, что она существует, и мы неплохо осведомлены, какие у нее функции, когда она функционирует нормально. Но на этом наши знания кончаются. Что такое, в сущности, печень? Мой отец, например, умер от рака печени и прекрасно себя чувствовал, пока она его не убила. Он так и дожил до смерти без всяких болезненных ощущений. Меня это в какой-то степени удручало, потому что я его ненавидел. Эдипов, понимаете ли, комплекс.

– А чем здесь должен заниматься английский военный врач? – поинтересовался Йоссариан.

– Об этом я расскажу вам завтра утром, – посмеиваясь, ответил ему практикант. – А вы пока выбросьте этот дурацкий пузырь со льдом, чтоб не умереть, чего доброго, от воспаления легких.

Йоссариан ни разу его больше не видел. Это была одна из чудесных особенностей госпиталя – Йоссариан никогда не встречался дважды с одним и тем же врачом. Они бесследно исчезали после первого визита. На другой день к его койке подошла группа врачей, которых он раньше никогда не видел, с вопросом о его аппендиксе.

– С аппендиксом у меня все в порядке, – сообщил им Йоссариан. – Мой доктор объяснил мне вчера, что у меня печень.

– Возможно, это печень, – решил старший из вновь прибывших врачей. – Что у него с количеством лейкоцитов и эритроцитов?

– Ему не делали количественный анализ крови.