Прошли весна и лето. Мы затеяли ремонт, работали, растили детей, на полной скорости попали в жизненную аварию – врезались в болезнь дочки, лечили-чинили, поставили крохе протез слуха, пропустили осень, обнаружили себя в зиме растерянными, немного оглушенными пережитой трагедией. И вот отряхиваемся от снега и снова учимся жить.
А неделю назад от Юли, про которую я и думать забыла, приходит длиннющее сообщение. Она пишет, что с деньгами полный швах, что не хватает даже заплатить за сад и школу, что недавно все переболели и по бюджету ударила покупка лекарств, что она в полном отчаянии, потому что сыну даже не в чем ходить зимой, купить зимние сапоги совсем не на что и что все ее проблемы могли бы решить семь тысяч, но где их взять – непонятно, и вся надежда на меня.
На меня? Почему на меня? Ты видела меня два раза в жизни. Как можно прожить сорок лет и не обрасти друзьями? Почему в твоем телефоне не живут номера, по которым ты позвонишь, когда тебе хорошо и плохо?
Я хочу все это спросить, но моя фантазия, склонная к преувеличениям, уже рисует мне мальчика, стоящего на снегу босиком. У его мамы нет денег на ботинки. И я знаю, что если я скажу Юле «нет» – а я недавно научилась это делать, – то босоногий мальчик будет заглядывать в мои сны и спрашивать: точно нет?
В моей орбите часто возникают такие Юли. Они просят денег, обещают отдать, не отдают и снова приходят просить.
Они уверены, что у меня есть и мне в удовольствие им помочь. Поэтому они рассказывают, что им не на что собрать ребенка в школу. И не на что купить лекарство от бронхита. Все остальное доделывает моя фантазия. Я вижу мальчика с пустым портфелем. И девочку, кашляющую бронхами. И даю деньги, даже если их нет.
Дело в том, что я никогда не жалуюсь на отсутствие денег. Если их нет, я иду и зарабатываю. Выхожу из зоны комфорта, плачу свою цену.
Когда заболела моя дочка, многие люди вокруг хотели искренне помочь. Предлагали деньги. Это было очень доброе и душевное участие, и был велик соблазн им воспользоваться.
Просто возьми чужие деньги – и твои проблемы решены, и все будет хорошо. Только как договориться с совестью?
Нет, тут дело не в гордыне. Тут дело в том, что я не хочу попасть в ловушку Юли. Финансовые проблемы – это испытание на прочность, жизненный квест, и я считаю, что должна пройти этот путь сама, а не проехать его на чужих кошельках. У меня есть паттерн: решать свои проблемы самой. И это очень ценный паттерн. Потому что если хоть раз меня подвезут, потом я всегда при любой проблеме буду ждать подобной оказии. Поэтому не давайте мне рыбу, а если очень хотите помочь – научите ловить самой.
Я назначаю Юле встречу. Не хочу разговоров, поэтому предупреждаю, что спешу. Я просто отдам ей деньги. Куплю себе возможность не видеть босоногого мальчика во сне за семь тысяч рублей.
Юля приходит не одна. С трехлитровой банкой огурцов. Мне они не сдались, но я вежливо улыбаюсь и зачем-то беру. Не хочу никого обижать.
– Спасибо тебе, ты меня очень выручила, – говорит Юля, шустро пряча деньги в карман. – Я в жопе полной. Работы нет. Только продавцом на рынке – ловить циститы на морозе. Но я ищу. Кризис, народ экономит на маникюре. Сам себе все пилит. А Ванька мой в резиновых сапогах в минус двадцать семь рассекает…
– Юль, на улице не холоднее минус семи, не придумывай.
– Так это здесь, а дети у меня в Екатеринбурге, с мамой.
– На каникулах?
– Почему на каникулах? Живут там. Я ж здесь на заработках.
– Давно?
– Пять лет.
– Ясно.
Мне все становится ясно. Я хочу взять трехлитровую банку огурцов и треснуть ее об пол.
– Им там лучше. Там мама за ними смотрит. А тут мне когда?
Ну да. Когда тебе. Я информативно молчу, хотя внутри полыхаю раздражением. Ты родила ненужных тебе детей. Ты приехала на заработки и не зарабатываешь. Зато заслоняешься фактом их наличия от своей нереализованности. Вот не было бы их – ты бы была на коне. Никто не связывал бы тебе руки, как бы намекаешь ты окружающим.
Но твои руки и так развязаны, а ты не замечаешь этого. Понимаешь, Юля. Я росла без родителей. Я все об этом знаю. Я смотрю на эту ситуацию глазами ребенка, который вырос без мамы. И все обстоятельства непреодолимой силы, которые ты мне можешь привести в качестве аргумента, почему твои дети растут без тебя, разбиваются об одну главную мысль: «Ты не хочешь!»
Потому что когда хочешь растить своих детей, то нет на свете тех самых обстоятельств, нет той силы, которая способна вас разлучить. Понимаешь, Юля. Мама – это та, кто каждое утро будит тебя, сонную, заставляет надевать колготки и тащит в детский сад по морозу. Та, кто вместе с тобой учит стихотворение в школу и сердится, уставшая, что ты не можешь запомнить первую строчку. Та, кто знает имена всех твоих друзей. Кто учит тебя завязывать шнурки. Кто читает тебе сказку на ночь. Кто целует твой лоб, когда ты температуришь. Кто не допустит в минус 27 резиновых сапог.