Попытка

— Другие кланы никогда не поддержат тебя! Зачем им допускать создание нового клана?! — вновь вмешалась Катерина. — Тем более, клан, возглавляемый выскочкой…

— Еще слово, и ты станешь немой, — процедил сквозь зубы Аарон. Он с отчаянием посмотрел на посвященных. Выйдя из-за стола, он вновь обратился к ним: — Если вы меня поддержите, срок службы для вас будет десять лет, и после вы все покинете игру. Я это вам всем обещаю. Ну, как, идет?!

— Он уже договорился с соседними кланами, и ему пообещали поддержку… — вслух начал было я озвучивать осенившую меня мысль.

Аарон с такой яростью взглянул на меня, готовый прямо сейчас на меня наброситься, что я невольно шагнул назад и приготовился к наихудшему развитию ситуации.

— Я поддерживаю тебя, Аарон! — вскрикнул Марик, перебив меня. — Ты прав, это хороший план и щедрое предложение. Кто еще согласен вступить в наш новый клан?!

— Я за Аарона! — поддержал призыв Борислав.

Гнев тотчас испарился с лика Аарона. С изумлением он посмотрел на Марика и, почувствовав его поддержку, с надеждой оглядел других посвященных. В отличие от двух согласных, остальные не спешили вставать на сторону самовыдвиженца.

— Смелее, черт бы вас подрал! Я обещаю всем, кто меня поддержит…

Он не успел договорить, как стоявший рядом с ним Марик с такой силой ударил его кулаком в лицо, что, пролетев несколько метров, Аарон буквально впечатался в стену. Следующий удар пришелся под дых, заставив тело скрючиться. Схватив кисть Аарона так, что та аж захрустела, Марик стянул с его пальца перстень стража.

Рухнув на колени, Аарон попытался восстановить дыхание. Удар пришелся по большей части на низ лица. Тяжело хрипя, он с жадностью глотал разбитыми губами воздух.

— Ты допустил только одну ошибку, сказав, что со всеми договоришься. Даже новенький игрок понял — ты уже с ними договорился, прежде чем с нами затеял разговор. А зачем, спрашивается, нашим соседям разговаривать с тобой, признавать тебя и наш будущий клан?

— Вы все знаете… Вогану оставалось пять лет… Дальше началось бы противостояние между его сыновьями… Они будут воевать не сами по себе, а с помощью нас! Нашими руками и нашими жизнями! — хрипел Аарон. — Я оказался прав! Не успел их отец умереть, и они начали войну.

— С чего это ты решил? — засмеялся Марик.

— Ты же сам только что сказал!

— Я сказал, что оба сына Вогана завили о своих правах. Они договорились между собой о голосовании и призвали домой весь клан. За кого большая часть проголосует, тот нас и возглавит. Проигравший покинет игру либо уйдет в закрытые Мастера. Так что ты прогадал. Как ты предал нас, мы и сами узнаем, попробуй нас убедить и расскажи, почему ты так поступил, чтобы мы хотя бы поняли твой поступок. Ты сам знаешь, смерть еще очень нескоро может придти, а муки будут казаться вечными.

Аарон смотрел на Марика безумными глазами. В них было столько всего, от изумления до отчаяния. Только что, буквально минуту назад, он был почти лидером нового клана, Мастером, вершителем и решателем этой игровой реальности, а сейчас все рушилось до основания. Прямо здесь и прямо сейчас. При этом без какой-либо надежды на иной исход. Единственное, что Аарону сейчас оставалось, так это как-то договориться о снисхождении, чтобы избавить себя от долгих мучений.

Мой перстень продолжал одиноко лежать на столе, сейчас был самый удобный момент воспользоваться суетой. На всякий случай я окинул взглядом посвященных. Общее внимание было приковано к Аарону. Единственным исключением стал Борислав. Пользуясь суматохой, он нацелился улизнуть и пятился к двери.

— Он с ним заодно! — закричал я, показав на него пальцем.

Все обернулись на Борислава и застали его врасплох у открытой двери. Ему не хватило всего пары секунд и пары метров, чтобы незаметно сбежать. Оставаться здесь он явно не намеревался.

Борислав ринулся к выходу. Вслед за ним кинулись пятеро посвященных. Я взял свой перстень и надел на палец.

— Дай, пожалуйста, и мой. Он в столе, вверху, — попросила Катерина, заметив мою самостоятельность.

Обойдя стол, я выдвинул верхний ящик. Среди нескольких бумаг лежал перстень и моя еще школьная фотография, сделанная на мыльницу в старших классах. Я сложил ее и положил в карман, а перстень отдал Катерине.

Марик обернулся и посмотрел на нас с Катериной. Потом на мой перстень. Думал, что-нибудь мне скажет, но к счастью, он промолчал. По-видимому, в его глазах я перешел в разряд союзников. Во всяком случае, такое можно было расценить не иначе как добрый знак.

Убежавшие за Бориславом посвященные шумной толпой вернулись в кабинет. Один из них держал за холку черную здоровенную крысу. Та отчаянно визжала и брыкалась.

— Уже перстень с нее содрали вместе с лапой, теперь бы найти у нее трилистник… — с азартом комментировал один из посвященных.

— Не трогайте трилистники! — вмешалась Катерина. Надев перстень и восстановив здоровье, она, по-видимому, уже привела себя в порядок. — Мы еще не выяснили, кто за ними стоит…

— Это правильно, — поддержал Марик. — Пусть пока оба будут для всех закрытыми.