Порою нестерпимо хочется

-- Кто знает?! -- мрачно отвечает он и точно так же наотмашь распахивает дверцу машины, как и несколько дней назад, когда обдал меня струями гравия. -- Какая разница? -- добавляет он, садясь за руль. Я обхожу машину с другой стороны и слышу, как он бормочет: -- Да и кого это может интересовать?

"Например, меня", -- про себя отвечаю я, закрывая дверцу; но прежде чем уделить внимание этим серьезным вопросам, следовало бы спросить себя, а не плевать ли мне вообще на странные и замысловатые цели странного и замысловатого городка Ваконда-на-Море. Плевать. И вполне увесисто. Если, конечно, случайно, необъяснимо случайно его странные цели не влияют на мои собственные...

-- Сука. -- Внучок проворно нажимает на газ и, разбрызгивая лужи, с визгом выворачивает со стоянки. -- Надо побыстрей оказаться дома, -сообщает он, опасаясь, как бы не всплыл сюжет с шоколадом. -- А вместо этого приходится куда-то мотаться.

-- Совершенно согласен, -- подтверждаю я.

-- У нас вчера был последний матч. С "Черным торнадо" из Норт-Бенда. В третьем иннинге разбил себе колено.

-- Поэтому-то он и был последним?

-- Не, я в этом деле только третья скрипка. Но обернуться надо побыстрее, и домой...

-- Потому что ты всего лишь третья скрипка?

-- Не, потому что колено разбито. Скажи, твой брат знает, что мы пользуемся его финтом при подаче?

-- Не могу сказать, -- отвечаю я, изображая интерес к его спортивным успехам, но на самом деле пытаясь сформулировать собственные ощущения. -- Но я передам ему эту информацию, когда доберусь до дому... вместе с бесплатной индейкой и клюквой. -- Теперь это будет несложно, теперь у меня есть причины для возвращения домой: мне нужен страховой полис -- это я скажу Хэнку, а также попутчик -- это я скажу Вив... Так что я вполне смогу...

-- Чертовски хитрый финт, -- продолжает внучок, -- и при подаче, и при отборе мяча. Изобретение Хэнка Стампера! Чертовски хитрый! Благодаря ему мы выиграли у "Скагита". Раздолбали его в пух и прах. В третьей четверти обыгрывали их на тридцать очков, а я играл всю четвертую.

-- И поэтому ты участвовал во вчерашней игре?

-- Нет, -- неохотно откликается он. -- Я вступил, когда мы проигрывали двадцать шесть очков. Они сделали нас сорок четыре--одиннадцать, первый проигрыш за этот сезон после Юджина. -- И, помолчав, добавляет с какой-то вопросительной интонацией: -- Норт-Бенд все равно ничего из себя не представляет! Если б мы были в форме, они бы ничего не смогли сделать!

Я предпочитаю не комментировать; откинувшись назад и размышляя о предстоящей встрече, я понимаю, что приготовленная мною для Вив фраза не убеждает даже меня самого. Потому что я на самом деле хочу, чтобы она уехала со мной на Восток...

-- Не. Ничего крутого в них не было, -- продолжает мой шофер сам с собой. -- Просто мы выдохлись, вот и все; я-то знаю, что дело именно в этом...

И, слушая, как он себя убеждает, и пытаясь убедить себя, я начинаю подозревать, что все это гораздо сложнее, чем мы даже можем себе представить...

Накрапывает дождь. Машина подпрыгивает на железнодорожном переезде в конце Главной улицы и сворачивает к реке. Дрэгер выезжает из мотеля, оглядываясь в поисках ресторана, где можно выпить чашечку кофе. Ивенрайт, благоухающий ментолом, мылом и слегка бензином, сидит у телефона. Вив моет тарелки из-под супа. За окном, в нескольких дюймах над водой, летят два крохаля: они отчаянно машут крыльями, но кажется, что почти не сдвигаются с места... словно течение под ними, обладая полем притяжения, не дает им вылететь за свои пределы. Они судорожно борются с ним, и Вив, глядя на них, чувствует, как у нее начинают болеть руки. Она всегда обладала способностью сопереживать другим живым созданиям. Или была одержима ею. "Но скажи... я знаю про уток, -- она снова видит свое отражение, -- а что ты чувствуешь?"

Но прежде чем смутное отражение в кухонном окошке успевает ответить, на противоположном берегу останавливается машина. Из нее кто-то выходит и, подойдя к причалу, складывает руки, чтобы кричать.

(Когда я вижу, как Вив выскакивает из кухни, вытирая руки о передник, я, еще не слыша крика, знаю, кого она увидела.

-- Кто-то приехал, -- замечает она, направляясь к двери. -- Пойду съезжу. Ты не одет.

-- Кто? -- спрашиваю я. -- Знакомый?

-- Не знаю, -- отвечает она. -- Весь закутан, к тому же такой дождь. -Она влезает в огромное брезентовое пончо, чуть ли не целиком скрываясь под ним. -- Но похоже на старый макинтош Джо Бена. Сейчас вернусь, родной.

Она хлопает огромной дверью. По-моему, ее упоминание о макинтоше доставляет мне удовольствие; мне приятно, что она не исключает того, что, несмотря на деревянную голову, и у меня есть глаза...)

На мои крики откликается Вив. Я вижу, как она спешит к берегу в окружении собак, натягивая на голову гигантскую парку, чтобы не замочить волосы. Когда она причаливает к мосткам, я замечаю, что она не слишком в этом преуспела.

-- У тебя насквозь промокли волосы. Прости, что вытащил тебя.

-- Все о'кей. Мне все равно надо было проветриться.

Я залезаю в лодку, пока Вив, держась за сваю, не дает ей отплыть.