Портал Теней

Я не сомневался, что они не виноваты в плохом самочувствии солдат. Но Гурдлиф сообщил: злые языки утверждают, будто дети питаются жизненной силой и радостью окружающих. Какая гнусная клевета! Я поверить не мог, что здесь обошлось без вражеских шпионов.

Мятежники тоже умеют распускать убедительные слухи.

У нас куча пленных и Тидэс Эльб. Зачем же питать нашей кровью голодных вампиров? Когда я приводил этот довод, в ответ слышал лишь вялое: «Да, но…» Ответ человека, которого уже не переубедить.

Черт возьми, как же кстати было бы сейчас возвращение Озорного Дождя! Иначе кто-нибудь, включая меня, может не выдержать и совершить нечто непоправимое.

Я пробрался в кабинет к Старику – и увидел смертельную усталость.

– Чего тебе, Костоправ? У меня через две минуты совещание, – раздраженно проворчал Капитан.

Все были раздражены. Несколько споров уже закончились рукоприкладством.

– Есть новости с запада? Хоть какие-нибудь? Ситуация серьезная. Все больше солдат вызываются в патрули, только чтобы расслабиться.

– У каждого своя доля. У многих она куда труднее, чем нянчиться с двумя шестилетками. – Старик выставил передо мной мясистую ладонь. Значит, никакого больше брюзжания. – Новостей, касающихся или интересующих тебя, нет. Но ты не забыт.

Мне послышался отдаленный веселый перезвон.

– Подбери сопли, Костоправ. Мы должны подавать пример остальным. У нас с тобой это пройдет. А вот как быть с семью сотнями бойцов, страдающих от недомогания и тревоги, – другой вопрос. Мне пора. Иди и сделай что-нибудь полезное. – Выдержав короткую паузу, Старик добавил, будто размышлял вслух: – Нам бы не помешала хорошая стычка. Напряжение бы как рукой сняло. В случае победы, разумеется.

Да. Только в этом случае.

Он недостаточно серьезно оценивает эмоциональную атмосферу. Что, если она создана искусственно?

Я хотел было спросить, чем занята Шепот, но Капитан отмахнулся:

– Кыш!

Я уступил место Лейтенанту и Канюку. Оба молчали. Оба выглядели измотанными. На улице я взглянул на низкое небо, стремительно менявшее оттенки серого. Но здесь, внизу, движение воздуха не чувствовалось вовсе.

Был поздний вечер. После захода солнца ожидался дождь. Служанки, должно быть, уже приготовили ужин. Дети наверняка ждали меня. Они росли как на дрожжах. Ели как лесорубы, чтобы иметь силы заниматься тем, чем занимались по ночам, во мраке, пока их отец храпел.

Сана собиралась приготовить бараний шашлык. У меня аж слюнки потекли. Я тотчас потерял всякий интерес к махинациям Старика. Изменить-то все равно ничего нельзя.

По пути я столкнулся с Леденцом, а потом и с Молчуном. Ни тот ни другой не изъявили желания поделиться новостями с летописцем Отряда.

Не доверяют мне, зная, что я слишком хорошо запоминаю правду? Или боятся, что я проболтаюсь кому-то, кому не следует ничего знать?

Лишь бы этим кем-то не была Госпожа или Озорной Дождь.

У восточной стены штаба потягивался необычный кот. Затем я встретил Гурдлифа Баюна.

– Давненько тебя не видел, – удивился я. – Как дела?

– Да вот, принес новую историю. К тому же Светлячок попросила разыскать тебя. Говорит, если сейчас же не придешь домой, она умрет с голоду. А ее призрак будет мучить тебя до конца дней.

– Она каждый день грозится умереть, но все еще жива. Не знаю, как в нее помещается столько харчей. Значит, останешься с нами на ужин?

– Шин пригласил. Сана и Эль не возражали.

Смышленый мальчуган. С тех пор как мы с ним познакомились, он не голодает.

Шин ел меньше Светлячка, но все равно невероятно много.

Я все искал разгадку их чрезмерному аппетиту, но уже не так рьяно.

Общая подавленность действовала и на меня. Люди справлялись с ней, но у некоторых выходило хуже.

Шашлыки Сана готовила восхитительные. Удивительно, но даже с лишним ртом за столом и бездонными желудками близнецов мясо осталось и для прислуги.

Эти девушки пользовались ситуацией. Я не возражал: деньги-то не мои. Но пусть только попробуют утащить что-нибудь домой!

Новая сказка Гурдлифа была о лисице, полюбившей человека. Любовь была так сильна, что лиса попросила богов превратить ее в женщину. Боги вняли мольбам, но через две недели убили бедняжку. Для местных, чтивших духов-лисиц, легенда была символична и многозначительна, но я пребывал в таком настроении, что остался к ней равнодушен.

– Я плохо рассказываю, – признался Гурдлиф. – К тому же приходится выбрасывать эпизоды, которые нельзя слушать детям. Умелый сказитель до слез доводит.

Разговор напомнил о том, как я, прежде чем мы все едва не погибли при Чарах, регулярно читал братьям по Отряду отрывки из Анналов, чтобы те видели себя не просто наемниками, которые через год могут разойтись куда глаза глядят, а частью воинского формирования с многовековой историей. После Чар я почти бросил это занятие. Не знаю почему. Видимо, из-за пережитых потрясений.

Сейчас в Отряде семьсот бойцов, а кругом – великое множество желающих присоединиться. Надо бы втолковать новичкам, что они не сами по себе, а состоят в организации, над которой не властно время.

– Надо обсудить это с Капитаном, – произнес я вслух.