Портал Теней

– Была бы здесь Взятая, она бы разобралась.

– А может, стало бы только хуже. Они все начали бы сосать силы из нее.

Мы беседовали за столом в моем новом госпитале. Лазарет тоже переехал сюда. Сегодня у меня было всего двое стационарных пациентов, оба с бытовыми травмами. Ими занимался Эдмус Черный, бормоча под нос что-то о лекарстве от глупости.

– Прости за личный вопрос, но это может быть важно. На твоем взводе их синхронизация не сказалась?

– Сказалась. Было худо. Будет еще хуже! – Она вспылила, то ли от злости на меня, то ли на весь мир за несправедливость в отношении женщин. – Скорее всего, наши месячные тоже станут происходить в одно время с их.

– Это плохо?

– Ужасно. Это может случиться со всеми женщинами в округе. Если так продлится полгода, чертову провинцию затянет целиком.

Я уже мысленно представлял тысячи мужланских хохмочек, которыми непременно сопроводится это событие. Самому мне было не до шуток. Я прекрасно понимал, как обеспокоена Нвинн. Ее ужас сопоставим с тем, что чувствовал я, когда мятежники волна за волной накатывали на наши слабенькие ряды при Чарах. Тогда мы были на волосок от гибели.

– И что же нам…

В кабинет ворвался Гурдлиф. Я не видел парня с того вечера, когда Одноглазый предупредил меня о девочках.

– Ковер! – воскликнул он. – Плюха заметил ковер! Летел вдоль леса на восточном берегу реки.

Мы с Нвинн в недоумении переглянулись. Так может вести себя беглый Взятый. Озорному Дождю нет нужды прятаться.

– А кто был на ковре, он не заметил?

– Нет. Слишком далеко.

Возле меня вдруг возникла Светлячок. Я не слышал, чтобы открывалась дверь. Девочка выглядела встревоженной. Засунув пальцы в рот, она прижалась ко мне. Вела себя как обычная малютка, чего раньше я за ней не замечал.

Следом, также бесшумно, появились Анко и Шин. Вынырнули из теней, на которые до сего момента никто не обращал внимания, пока те не явили на свет нечто неожиданное. Шин был встревожен не меньше Баку.

– Детки, что случилось?

Мной овладели мрачные мысли. Вдруг это Хромой ищет возможности подложить нам свинью? Вряд ли он питает теплые чувства к детям другой Взятой.

Ребята не ответили. После долгого молчания Шин наконец сказал:

– Грядут перемены.

Он приблизился ко мне слева, не прикасаясь, словно хотел укрыться в моей тени.

Сержант Нвинн проворчала:

– Если на нас сейчас плеснут дерьма, пойду туда, где от меня будет толк. – Сделав несколько шагов, она остановилась. – Может, хоть какие-нибудь ответы получим.

– Надеюсь.

Она исчезла за дверью. Вошел Эдмус Черный, поглядел на семейную идиллию и отправился на поиски нового занятия. Гурдлиф нервно переминался с ноги на ногу, будто хотел в туалет. Он, как и я, не понимал, что встревожило близнецов. Впрочем, я заметил, что он и сам взволнован не меньше.

Что же их мучит?

– Сидя здесь, мы ничего не добьемся, – сказал я. – Пойдем на улицу.

Я думал, что привязанные к теням близнецы станут возражать, но они обрадовались, особенно Светлячок.

Никогда не пойму обитателей Башни – ни молодых, ни старых. Черт побери, да я еще недостаточно взрослый и опытный, чтобы понимать самого себя!

Слух разлетелся быстро. Замечен ковер. Казалось, я единственный, кого эта новость напугала.

Уйма солдат нашла повод все бросить и высыпать на улицу. Одновременно со мной и близнецами появились Капитан с Лейтенантом. Старик взглянул в мою сторону, удивился. Должно быть, со Светлячком под мышкой, Шином под боком и сидящим впереди Анко я представлял занятное зрелище. Хоть семейный портрет с нас пиши.

По улице, ставшей центральной в лагере после недавней застройки, пробежала тень. Строить больше было негде, разве что на плацу. Тень отбрасывал ковер. Он пролетел над нами, заложил вираж и медленно, покачиваясь, вернулся. На ковре были двое, а поклажи еще больше, чем в первое прибытие Озорного Дождя.

Ковер приземлился там, где его проще всего было перевернуть и засунуть в отсек для хранения. К сожалению, разгружать его в этом месте было весьма затруднительно.

Ковер коснулся земли, подняв облачка пыли. Я еще не успел высадить во дворе траву, как меня просила Взятая. По правде говоря, и времени на это не было.

Первым сошел пассажир. Это был Дохломух, выглядевший куда более усталым и бледным, чем в день отъезда. Он предсказуемо пошатывался после тяжелого многомильного перелета, проходившего в том числе над равниной Страха.

Этим перемены не ограничивались. Даже без слов было понятно, что это не тот Дохломух, который отправился в Башню со Взятой. Этот провел в Башне месяцы, а если принимать в расчет тамошнее течение времени, то, может, и годы.

А как перенесла визит моя женщина, мать моих детей?

Близнецы не побежали к ней навстречу. Даже демонический кот Анко застыл на месте. Сама Взятая тоже не двигалась. Она стояла на коленях, почти касаясь их головой, и ждала, пока пройдет неловкость. Наконец она встала и осторожно сошла с ковра, нащупывая землю правой ногой, как будто ее не видела. Она едва держалась на ногах, и полковнику Чодрозу пришлось поддержать ее.

Видимо, полет над равниной Страха выдался куда ужаснее обычного.