Портной из Панамы

Пендель протянул ему бутылку, предоставленную администрацией заведения для поддержания сил истощенных любовными утехами клиентов. Оснард напился, вытер губы тыльной стороной ладони, потом протер горлышко бутылки пухлым пальцем. И вернул ее Пенделю. Но Пендель решил, что пить ему не хочется. Его легонько подташнивало, но это была не того рода тошнота, от которой помогает вода. Она была вызвана мыслями о том, как предлагал поступить Оснард с лучшим его другом и товарищем по заключению Абраксасом, в случае если тот не выполнит его требований. И потом, меньше всего на свете Пенделю хотелось пить из бутылки, горлышко которой было осквернено слюной этого проклятого Оснарда.

– Бьешься как рыба об лед, – жаловался между тем Оснард, все еще взвинченный и заведенный сверх всякой меры. – И что тебе подсовывают взамен? Всякую чушь! Кормят баснями. Обещаниями. Поживем – увидим. Нам не хватает масштабного видения, Гарри. Позволяющего разглядеть, что там, за углом. А Лондону вынь и подай все прямо сейчас! Они не могут и не желают больше ждать. И мы – тоже. Следишь за моей мыслью?

– Да, Энди. Конечно, слежу. Весь внимание.

– Что ж, прекрасно, – ворчливо, но уже более мирным тоном, предполагающим восстановление прежних дружеских отношений, произнес Оснард.

И от Абраксаса перешел к предмету куда более близкому и дорогому сердцу Пенделя – к его жене Луизе.

– А Дельгадо, похоже, основательно взялся за свою карьеру, верно? – как бы между прочим заметил Оснард. – Пресса превозносит его чуть ли не до небес за успехи в эксплуатации канала. Но выше ему не подняться, потому как на воре и шапка горит.

– Читал об этом, – сказал Пендель.

– Где?

– В газетах, где ж еще.

– В газетах?

Тут настал черед Оснарда перейти в наступление, а Пенделя – отступать.

– Так разве не Луиза рассказала тебе об этом?

– Да нет. Из газет узнал. Она бы никогда не сказала. Держись подальше от моего друга, говорили глаза Пенделя. Держись подальше от моей жены.

– А почему бы, собственно, и нет? – спросил Оснард.

– Она умеет хранить тайны. Это продиктовано чувством долга. Я ведь уже тебе говорил.

– А она знает, что мы с тобой встречаемся сегодня?

– Конечно, нет! Да и разве я стал бы говорить? Я что, чокнутый?

– Но ведь она должна чувствовать, что что-то происходит, не так ли? Заметить, как изменился твой образ жизни. Она же не слепая!

– Я расширяю свой бизнес. Это все, что она знает. Что ей положено знать.

– Не слишком ли сильно ты увлекся этим так называемым расширением? Это, знаешь ли, выглядит подозрительно. Особенно с точки зрения жены.

– Ну, беспокойства она, во всяком случае, не проявляет.

– А знаешь, Гарри, она произвела на меня совсем другое впечатление. Там, на острове. Показалась женщиной себе на уме. Которая не станет поднимать шум из-за пустяков. Нет, это не ее стиль. Просто поинтересовалась у меня, нормально ли это для мужчины твоего возраста.

– Что нормально?

– Что ты постоянно нуждаешься в чьем-то обществе. Все двадцать четыре часа в сутки. Только не в ее. Носишься по городу сломя голову.

– И что ты ей сказал?

– Сказал, что подожду, когда мне исполнится сорок. И тогда дам ей знать. Нет, она великая женщина, Гарри.

– Знаю. Так оно и есть. А потому держись от нее подальше.

– Просто я подумал, она была бы куда счастливее, если б ты ее успокоил.

– Она и без того спокойна.

– Просто хотелось бы, чтоб мы подошли поближе к краю колодца.

– Какого еще колодца?

– Родника. Источника знаний. Дельгадо. Она поклонница Мики. Восхищается им. Сам мне говорил. Обожает Дельгадо. И ей ненавистна идея тайной распродажи канала. Что на самом деле уже происходит, просто уверен.

Глаза Пенделя снова стали глазами заключенного – пустыми, тусклыми, прочитать в них что-либо было невозможно. Но Оснард не заметил, что Пендель предпочел удалиться в свой собственный мир, и продолжал рассуждать о Луизе в свойственной ему насмешливо-инфернальной манере.

– Самый естественный персонаж всех времен и народов, если хотите знать мое мнение.

– Кто?

– Цель – канал, – знай себе рассуждал Оснард. – Все крутится вокруг этого канала. И лишь в Лондоне, похоже, это понимают. И еще это их волнует. Кто получит его? Что те люди с ним сделают? Да весь Уайтхолл готов описать свои полосатые штанишки, лишь бы узнать, с кем Дельгадо ведет тайные переговоры. – Он закрыл глаза. – Замечательная женщина! Одна из лучших в мире. Крепка как скала, стальной хваткой держится за свое место, предана до могилы. Роскошный материал.

– Для чего?

Оснард отпил глоток виски.

– С твоей помощью с ней можно договориться. Весь вопрос в языке, в том, как это подать, все остальное не проблема, – задумчиво говорил он. – Никаких прямых действий не требуется. Никто не заставляет ее подкладывать бомбу во дворец Цапель, сожительствовать со студентами, выходить в море с рыбаками. Все, что от нее требуется, это слушать и наблюдать.

– Наблюдать что?