Портной из Панамы

Движимый неким невнятным внутренним побуждением, Пендель расписался. Но денег не взял, так и оставил на покрывале, не прикоснулся, только смотрел. Оснард, ослепленный алчностью, возобновил попытки завербовать Луизу. Пендель был целиком погружен в собственные мысли.

– Вроде бы дары моря ей нравятся, верно?

– Ну а это здесь при чем?

– Есть какой-то особенный ресторан, куда ты ее часто водишь?

– «Ла Каса дель Мариско». Коктейль из креветок и жареный палтус. Она всегда заказывает одно и то же.

– А столики стоят далеко друг от друга? Достаточно интимная обстановка?

– Да мы ходим туда только справлять годовщину свадьбы и дни рождения.

– Есть любимый столик?

– В углу, у окна.

Оснард принялся изображать любящего мужа. Брови приподняты, голова слегка склонена набок.

– «Должен что-то сказать тебе, дорогая. Настало время знать и тебе. Долг перед обществом. Докладывать всю правду людям, которые могут изменить положение дел». Ну как, сойдет?

– Возможно. Для Брайтон Пир сгодится.

– «Чтобы твой дражайший отец мог спокойно спать в своей могиле. И твоя мамочка – тоже. Ради воплощения твоих идеалов в жизнь. Идеалов Мики. Ну и моих, разумеется. Пусть даже пока я вынужден умалчивать о них из соображений безопасности».

– Ну а о детях надо что-то говорить?

– Конечно! Ради их счастливого будущего.

– Счастливое ждет их будущее, если мы оба окажемся за решеткой. Увидят лишь наши руки, торчащие из окон. Знаешь, я как-то раз пересчитал эти окна. От нечего делать. И ты бы так сделал, если б был на моем месте. Ровно двадцать четыре окна, не считая еще одного, в умывалке.

Оснард вздохнул, точно был удручен всем этим не меньше, чем Пендель.

– Знаешь, Гарри, ты вынуждаешь меня прибегнуть к более жесткой линии.

– Не вынуждаю. Никто тебя не вынуждает.

– А мне не хочется поступать так с тобой, Гарри.

– Так не поступай.

– Я стараюсь донести это до тебя как можно мягче, Гарри. Но поскольку не срабатывает, придется, видимо, показать, что ждет тебя в случае падения на самое дно.

– Этого не будет. Во всяком случае, при тебе.

– Оба ваших имени уже в списке. Твое и Луизы. Оба вы уже увязли по самое горло. Хотите пересмотреть условия сделки, снова заняться исключительно ателье и фермерством, что ж, пожалуйста, но Лондон ждет от вас весомого вклада. И ежели его не получит, то прощай любовь. Они тут же перекроют источник поступления денег, а потом просто раздавят вас. И тогда прости-прощай все – и ателье, и ферма, и гольф-клубы, и внедорожник, и ребятишки. Полная катастрофа!

Пендель немного приподнял голову, словно для того, чтоб лучше расслышать приговор.

– Это ведь шантаж. Да, Энди?

– Всего лишь правила игры на нашем рынке, старина.

Пендель медленно поднялся с кровати и какое-то время стоял совершенно неподвижно, сдвинув ноги вместе и опустив голову. И разглядывал банкноты на одеяле. Затем сложил их в конверт и убрал в сумку вместе со спреем и копировальной бумагой.

– Мне нужно несколько дней, – проговорил он в пол. – Ведь я должен с ней потолковать или нет?

– Все в твоих руках, Гарри.

Пендель поплелся к двери, по-прежнему не поднимая глаз.

– Пока, Гарри. Только в следующий раз назначай другое место, о'кей? Все будет хорошо. Желаю удачи.

Тут Пендель вдруг остановился и обернулся, на лице отражалось лишь покорство судьбе.

– Тебе тоже, Энди. И спасибо за деньги и виски. И за то, что принял к сведению мои предложения по жене и Мики.

– Не за что, Гарри.

– И не забудь зайти и примерить твидовый пиджак. То, что я называю крутой, но со вкусом. Со временем мы сделаем из тебя нового человека.

Час спустя, сидя в клетушке, в самом дальнем углу комнаты-сейфа, Оснард говорил в микрофон специального засекреченного телефона, от души надеясь, что его слова, пройдя через преобразователь, попадают в мохнатое ухо Лаксмора. Тот, в свою очередь, пришел на работу пораньше, ждал звонка от Оснарда в Лондон.

– Даю ему морковку, потом замахиваюсь палкой, сэр, – докладывал Оснард тоном прилежного и героического ученика, который специально приберегал для хозяина. – И, боюсь, немного переусердствовал и с тем, и с этим. Но он по-прежнему пребывает в нерешительности. То она будет, то не будет, то может быть. Определенного ответа так и не добился.

– Черт бы его побрал!

– Вот и я думаю примерно то же самое.

– Так он что, рассчитывает на более крупное вознаграждение?

– Похоже, что так.

– Ну, за этот недостаток человека трудно винить, Эндрю.

– Говорит, что ему понадобится время, чтобы убедить ее.

– Хитер, ничего не скажешь. Нет, скорее ему нужно время уболтать нас. Скажи, Эндрю, чем можно ее купить? Говори прямо, не стесняйся. После этого будем, с божьей помощью, держать его на коротком поводке!

– Цифр он не упоминал, сэр.

– Еще бы! Он настоящий, классический переговорщик. Собирается водить нас вокруг пальца до бесконечности. Ну а как тот, главный твой приятель? Ты знаешь, о ком я. С кем из них сложней?

Оснард выдержал паузу, давая понять, что он погружен в глубокое раздумье.

– Крепкий орешек, – осторожно заметил он.