Портрет чудовища

То, что наглости Пальмире было не занимать, стало ясно, еще когда она только поселилась с дочкой в соседнем доме, но реакция мужа на жалобы и просьбы соседки все еще не переставали поражать Сару.

«Ну была бы она красоткой, я понимаю! А то полное, даже обрюзгшее лицо, толстые складки на талии, небрежная, а скорее неопрятная манера одеваться! Или я преувеличиваю, а мужчины видят в ней что-то другое?!.. – размышляла Сара, неотрывно глядя в окно электрички, за которым показался целый город сложенных из подсобных материалов бараков, между которыми с криками бегали дети. – Опять эти цыганские поселения! И сколько ни говорят о них по телевизору журналисты и депутаты, ничего не меняется! – Сара несколько отвлеклась от тяжелых дум и обратила внимание на спутниковые тарелки, установленные на каждом бараке. – Вот как они умудрились к электричеству подсоединиться?! И наверняка и в водопровод где-нибудь врезались! И конечно, никто ни копейки не платит! В следующий раз буду за Сальвини[1] голосовать. Не могу больше это безобразие видеть, – решила она для себя, на минуту отвлекаясь от тяжелых мыслей, которые, впрочем, тут же вернулись. – Или это муж так жалость выражает? Ведь девочка у Пальмиры не совсем нормальная». – Она часто видела, как соседка возит дочь на инвалидной коляске, хотя иногда девочка с трудом, но передвигается и сама. Да и выражение лица у ребенка странное – то ли даун, то ли нет?.. Конечно, это большое несчастье иметь больную дочку.

Но все же реакция мужа казалась Саре преувеличенной.

А однажды поздним вечером она видела, как девочка возвращалась откуда-то одна! А возможно, что ее даже кто-то провожал! Перед глазами встала длинная, скорее всего мужская тень, быстро юркнувшая в придорожные кусты. Пораженная, Сара замерла тогда, наблюдая, как девочка нетвердой походкой приближается к калитке и открывает замок, но решила не рассказывать об этом мужу. Ей так не хотелось лишний раз напоминать ему про эту семью, даже если этот эпизод долго не уходил из памяти и до сих пор казался необъяснимым.

Они подъезжали к Браччано, и Сара засобиралась на выход.

Зная сложное положение Пальмиры, никто из местных никогда не отказывал ей в помощи, и надо сказать, что она здорово этим пользовалась. Сара вспомнила, как они всей деревней собирали ее в Милан на какой-то специфический съезд детей-инвалидов, на который ей прислали официальное приглашение. И даже вскладчину купили билеты на поезд, так как Пальмира заверила, что организация ей вернет деньги, но, возвратившись из Милана, видимо, забыла об этом. И таких эпизодов можно было вспомнить множество, так как она состояла во всех возможных организациях, помогающих семьям с больными детьми. Сара постаралась не заводиться и подавила в себе сильное раздражение.

Конечно, если бы не странное, чересчур трепетное, как она считала, отношение мужа к этой женщине с ребенком, она бы никогда не пожалела ни о деньгах, сданных на билеты, ни о другой помощи, оказанной этой семье. Но последнее время Витторио так часто стал пропадать в соседском доме!

Поезд остановился, двери медленно открылись. Выйдя на платформу, Сара увидела, что ее никто не встречает.

Она знала, что муж не приедет за ней, так как ему надо было срочно собирать урожай персиков, но почему-то все равно расстроилась. Услышав писк пришедшего сообщения, остановилась тут же и открыла нужную рубрику – Илария снова приглашала ее на джазовый концерт, который к тому же должен был проходить в будний день.

«Не буду же я из-за этого с работы отпрашиваться!» – про себя возмутилась Сара, но улыбнулась, в памяти всплыл веселый, приятный и такой беззаботный вечер.

Неделя подходила к концу, и Сара все чаще вспоминала предложение сестры пойти на «джазуху», которая намечалась на пятницу. По ночам ей все чаще снились танцевальная площадка, окруженная высокими деревьями, сильные мускулистые руки того поджарого партнера, прижимающие ее все ближе, и пьянящий запах сосен.

«Конечно, отпроситься у нас очень сложно, – рассуждала про себя Сара, – но мне достаточно будет уйти после обеда… – И вдруг спохватилась: – А ведь я в прошлом месяце Мартину подменяла, когда у нее мужа в больницу клали, вот пусть теперь мне на замену выйдет, – решила она и сразу успокоилась и повеселела, забыв на время даже подозрительные отлучки мужа.

Она на удивление легко договорилась с коллегой об отработке и сообщила недовольному Витторио, что должна поехать к сестре, так как у той очередной душевный кризис.

Она предпочла не рассказывать про танцевальный вечер, из-за которого она и поменялась с коллегой, хотя не стала скрывать от мужа, что отпросилась пораньше.