Портрет Кровавой графини

– Как – не все? – Алиса уставилась на него исподлобья. – Что ты еще припас?

– Дело в том, что биржевые котировки акций «Интеко» в последние месяцы снижались, и принадлежавших господину Леденцову акций не хватило для обеспечения взятой им ссуды. Банк потребовал дополнительного обеспечения, и господин Леденцов заложил принадлежащую ему квартиру на канале Грибоедова…

– Что?! – Алиса вскочила, перегнулась через стол и схватила адвоката за галстук. – Врешь, козел!

– Алиса… Алиса Викентьевна… – пропыхтел юрист, пытаясь вырвать у нее галстук, который затягивался на его шее, как удавка. – Алиса Викентьевна… отпустите… вы меня задушите…

– Ты это заслужил! – Алиса еще сильнее затянула дорогой итальянский галстук.

Адвокат чудом вывернулся, отдышался и проговорил:

– Я ни в чем не виноват! Я пытался отговорить Константина, но он не хотел меня слушать!

Алиса вдруг отступила, с подозрением оглянулась на Дашу и спросила адвоката:

– А дом? Загородный дом он тоже заложил?

– Тоже… – Адвокат развел руками.

– Тоже? – повторила за ним Даша. – Ну, папочка! Ну, молодец! Все успел!

Она посмотрела на Алису, потом на мать и вдруг громко, оглушительно захохотала.

– Что с тобой, Даша? – испуганно проговорила Лидия, повернувшись к дочери. – Что с тобой?

– Да со мной-то ничего! – Даша, не переставая хохотать, махнула рукой. – Я тут просто подумала… подумала… – Она не могла договорить, захлебываясь от смеха.

– Да что с тобой?

– Я подумала, что единственная реальная собственность, оставшаяся от папочки, – это тот домик в садоводстве, который он оставил тебе! Ведь этот домик не заложен? – спросила она адвоката, едва справившись с приступом смеха.

– Нет, не заложен, – заверил ее тот.

– Ну, так я поздравляю тебя, мама! – Даша повернулась к матери. – Ты из нас троих – самая богатая наследница!

* * *

Надежда Николаевна ехала домой в самом мрачном расположении духа. Ее плохое настроение объяснялось тем, что она ничуть не продвинулась в своем расследовании. Ну, рассказала ей Лида про медальон, так что это дало? Ведь у Лиды его нет. А тот тип по телефону требовал, чтобы его вернули, в противном случае грозил убить Дашу. Ну, положим, насчет «убить» он погорячился, хотя… тот мужичок в торговом центре, как теперь говорят, шестерка, ведь умер. Хотя и похоже на несчастный случай. Ну, это дело полиции, Надежда не станет о нем жалеть. Но вот что делать дальше?

А тут еще Валя Голубев позвонил и сказал, что внучка заболела, поэтому невестка сегодня на работу не выйдет, так что встреча откладывается на неопределенный срок. Надежда совсем приуныла, однако не в ее правилах было так просто сдаваться. Поэтому когда она пришла домой, у нее уже созрел план.

Она положила перед собой телефон, который Иконников вытащил из кармана покойника, и еще раз исследовала все входящие и исходящие звонки. Входящих было два: это ей звонил шантажист, точнее, вымогатель. Злодей, в общем. Только он думал, что звонит Константину. Кстати, как этот тип узнал номер телефона? Видимо, были у него возможности. Потому что телефон этот был у Кости тайный, чтобы звонить по сугубо личным делам. Оттого и в гробу он очутился, что Константин держал его в костюме, который редко надевал. Ну, может, не нравился он ему или плохо сидел… В общем, был почти не ношенный. Вот вдова и решила Костю в этом костюме похоронить – чего на новый-то тратиться? А карманы не проверила.

Рассказывали же в советское время случай, как вдова похоронила мужа в парадном костюме, а у него в кармане пиджака билет лотерейный лежал. Подарили на день рождения, так в кармане и остался. Ну, сожгли покойника в крематории, а тут как раз и выяснилось, что билет машину выиграл. Да не какую-нибудь, а «Волгу». Сумасшедшие по тем временам деньги. Хватилась вдова билета, а поезд уже ушел. То есть сгорела «Волга» вместе с покойником. Шум, плач, вдова волосы на себе рвет и мужа покойного не слишком добрыми словами поминает. Но сделать ничего не может. А потом понадобились ей деньги – на похороны сильно потратилась, и понесла она в комиссионный магазин кое-какие вещи мужа – куртку импортную, свитер почти новый. Жить-то надо, а тогда в магазинах ничего не достать было, люди и подержанную одежду покупали. И видит вдова, что висит на стойке с одеждой костюм ее мужа. Тот самый, в котором она его похоронила. Она его сразу узнала – вот тут пятнышко на брюках, когда она их чуть не сожгла, и пуговицы все ее рукой пришиты. А пришла она в комиссионку с соседкой. Если бы одна, то бросилась бы на костюм, начала плакать-рыдать, ее живо бы из той комиссионки выставили и костюмчик прибрали куда подальше. А соседка-то умнее оказалась. Раз в карман – а билет там лежит! Кинулись они с тем билетом в милицию – и накрыли директора комиссионки с поличным. Громкое дело было. Оказалось, сотрудники крематория все на поток поставили. Покойников раздевали, а вещи продавали по комиссионкам. А некоторые родные ведь то кольцо покойнику оставляли, то серьги…

Надежда очнулась от воспоминаний и сосредоточилась на номерах в телефоне. Всего три, но явно важные.