Портрет Ласточки

Спустя четверть часа, когда пробил колокол об очередном перерыве, они поднялись к кабинету Альциры. Волшебница попыталась уговорить полурослика, уповая на то, что магистресса не столь страшна, как он воображает себе, но тот сохранял необычайное упрямство и выражал чрезмерный скептицизм.

— Хватит, любезная подруга, — выпалил он перед самыми дверьми, не боясь академских магов поблизости. — Пора бы тебе признаться, что у меня… боязнь больших предметов. Большие люди и великаны к таковым тоже относятся.

— Мы дружим с тобой больше восьми лет, — удивилась та, — и только сейчас ты признаёшься в этом? Нет ли здесь лукавства?

— Я бы не стал обманывать одну из тех, кто относится ко мне с не присущей остальным теплотой, — Илес весьма искренне улыбнулся и по-доброму пожал руку Овроллии. — Ты всё равно выйдешь быстро, и мы вскоре закончим собирать этот несчастный портрет.

— Нет, дорогой друг, — девушка схватилась за дверную ручку, — кажется, что портретом дело не закончится.

Внутри, как и перед отъездом, помимо Альциры находились и ректор, и наставник девушки. Поприветствовав её кивками, старцы переглянулись, после чего Паристо сказал, посматривая в окно:

— Нарушение за нарушением, теперь ты подвергла опасности жизни ни в чём не повинных мастеровых, многих из которых видела впервые в жизни. Однако ты выкарабкалась. Не без помощи своей чудо-ласточки и магии магистрессы.

Альцира, как всегда, выглядела флегматичной, однако на этот раз она изучала учебные документы, накопившиеся на её столе за прошедшие дни. Кенциль, явно введённый в курс дел, заметно нервничал, стуча пальцами по коленям и иногда поправляя полы короткой мантии.

— Тем не менее, у тебя всё получается, — архимаг повернулся и опёрся на трость обеими ладонями. — Значит, мастер Царвель может быть связан с убийцей?

— Когда я мельком изучала его дневник, — сказала девушка, — то действительно видела слова о заказе клинка, его зачаровании в нашей академии и последующей доставке тому чародею. После получения благодарности упоминания о мече исчезли со страниц. Это не то оружие. Хотя, допускаю, что человек, который зачаровывал его, может быть как-то связан с…

— Отнюдь, — прервал ректор, — потому что клинок зачаровывал я. Не забывай, какие услуги оказывает наша академия, кроме наделения вас знаниями.

— Почему… Нессир архимаг, почему вы не сказали об этом раньше? Тогда мне не потребовалось бы устраивать на заводе спектакль и подвергать риску своих спутников.

— Во-первых, ты должна пройти путь сама, и сама должна прийти к выводам, — он медленно обратил взор слепнущих, но всё ещё ясных бледно-голубых глаз на профессора Кенциля. — Странно, что я вынужден повторять это в очередной раз. Во-вторых, — для привлечения внимания Паристо дважды стукнул тростью, — без поездки туда ты бы осталась без осколка. Разгадка близка, Овроллия. И, понимая это, я в очередной раз закрою глаза на нарушение тобою порядков и не буду учитывать это во время выпуска вашего курса. В-третьих, тебе следует также помнить, что личные дела и дела академии — это две разные вещи. Злодей, кем бы он ни был, не может быть связан непосредственно с теми клинками. Однако их носители, как ты уже убедилась, явно знакомы с ним.

— Один обезумел… — прошептала Ови, — у второго я не успела прочитать мысли из-за того, что сама же призвала старшину юстициаров. Это расплата за собственные ошибки.

— Чтение мыслей действует с гарантией только с теми, кто не владеет магией, — холодно продолжал ректор. — Царвель является не только в чём-то гениальным, пусть и весьма скупым инженером, но и талантливым магом. Он вполне мог спутать твои мысли или подложить что-то неверное, не говоря о том, что выиграть ментальную дуэль против человека, повидавшего многое в жизни, — уже достойно попадания в рейтинг лучших. Но ты прилетела сюда не за моими наставлениями, Ласточка. Альцира, отдай ей осколок, пусть заканчивает расследование.

Девушка, чувствуя напряжение в своей голове, нашла в себе силы и, обратив взор на архимага, ментально спросила его:

— Прошу, нессир… ведь вы не знаете о том, кто убийца и вор?

На мгновение его слепнущие глаза вспыхнули бирюзой. В разуме Овроллии послышался ответ, отбивающий стеклом мелодичный такт:

— Не знаю, но догадываюсь. Помнишь, что нужно делать с догадками?

* * *

В подземелье Илес и Ови спускались в полном молчании, погрузившись в свои мысли. На этот раз чародейка не поделилась с ним тем, что услышала из уст старших волшебников, а полурослик, зная, когда нужно проявлять любознательность, учтиво не интересовался происходящим вокруг. Друзья попеременно несли пятиугольный осколок, и однажды, когда они спускались по винтовой лестнице, Овроллия в сердцах заметила:

— Какое чудо, что он не разбился. На него несколько металлических подвесов рухнули, да и сам осколок упал с большой высоты.

— Возможно, имела место магия, — заметил он. — Ведь, как ты сказала, ни у тебя, ни у магистрессы к тому моменту не было тех наручей, которые магию-то блокируют. Или птица сыграла свою роль…