Портрет психопата. Профайлер о серийных убийцах

Из-за отсутствия достаточного и эффективного инструментария правоохранители ошибались. Можно ли было избежать этих ошибок, сейчас сказать сложно. В конце концов, ни меня, ни вас, уважаемый читатель, там не было. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Пока милиция пыталась раскрыть убийства в Витебске, были осуждены невиновные.

Так возникло знаменитое «Витебское дело», в лабиринтах которого утонула, увязла судьба самого Михасевича. Сегодня он относительно неизвестен, и даже сериал «Душегубы» рассказывает больше о «Витебском деле» и произволе правоохранительной системы того времени. Михасевич в нем выглядит как неуловимый призрак, совершающий преступления, но обстоятельства его задержания не соответствуют тем, при которых арестовывали убийцу. Слава же к его американскому «собрату» Теду Банди пришла практически сразу после поимки и осталась надолго – в книгах, кинематографе и документальных фильмах с его интервью.

Считается, что «Витебское дело» стало одним из самых скандальных, а потому и громких в Советском Союзе. Но здесь, на мой взгляд, нужно сделать пояснение. Сегодня, когда говорят «дело такого-то» или «такое-то дело», подразумевают уголовное дело или несколько дел, объединенных, связанных одним событием или преступником. В случае же с «Витебским делом» ситуация сложилась иначе. Под этим собирательным названием кроется несколько разных событий.

Во-первых, уголовные дела об убийствах женщин. Важно понимать, что это тоже не одно «дело», а несколько, и велись они в тот момент разными следователями областной и районных прокуратур, что, кстати, тоже довольно сильно осложняло поиск преступника.

Во-вторых, это произвол следователей, добивавшихся признаний и фальсифицировавших доказательства причастности невиновных лиц. И, разумеется, разбирательства, которые за этим последовали. Именно этот фрагмент тех событий чаще всего и вспоминается, когда говорят или пишут о «Витебском деле».

Оно долго было тайной за семью печатями. Ведь в результате всех хитросплетений и сложностей были осуждены 14 невиновных – кто-то получил реальные тюремные сроки, один расстрелян, один ослеп в тюрьме, прежде чем удалось найти настоящего виновного.

Советник юстиции Михаил Жавнерович, который принимал непосредственное участие в расследовании тех убийств, хвалился стопроцентной раскрываемостью преступлений. «Каждый человек – преступник, – утверждал Жавнерович. –

Он еще не совершил преступление, но может совершить».

Покалеченные судьбы, сломанные семьи, откуда уводили случайных людей, наспех обвиненных в не совершенных ими убийствах, – так выглядела эта стопроцентная раскрываемость. Не раз звучало, да и сейчас встречается, мнение, что следователь Жавнерович «…хуже маньяка Михасевича. Он такой же преступник, но только не понес наказание». И хотя Михаил Жавнерович все же был признан виновным (в отношении него возбудили уголовное дело), в дальнейшем его амнистировали и отправили на пенсию с сохранением всех званий и наград, коих у него было немало.

Осужден по ошибке

Сохранились жуткие видеохроники «Витебского дела». Олег Адамов, один из ошибочно осужденных по «Витебскому делу», по-прежнему живет в городе, где работает водителем. Он получил 15 лет. Через два года, когда Михасевича арестовали, Адамов вышел на свободу. Обратите внимание на это, казалось бы, простое, коротенькое интервью. От вопиющей несправедливости мне становится очень горько. На первый взгляд, здесь нет обиды, но я уверена, она спрятана глубоко внутри этого человека. «– В какой момент вы признались?

– Не помню. Это не сразу произошло. А что оставалось делать? Они мне подсунули липовую экспертизу. Просто написали на бланке, что сперма и кровь, найденные на месте преступления, принадлежат мне. Когда я увидел это, я сломался. Все подписал. Все подписываешь, когда становится безразлично. Это не сразу происходит! Если бы мне не показали эту экспертизу, я бы никогда не признался… Мне кололи уколы, я ходил как заторможенный. Казалось, язык во рту как у лошади. Кололи перед допросами.

– Как восприняли новость об освобождении?