Поручик Ржевский или Любовь по-гусарски

Это была единственная ночь в уездном городе N, которую он провел в полном одиночестве.

Часть 3. Поэма экстаза

И ножка, разрезвясь, не зная плена,Бесстыдно обнажалась до колена.М. Ю. Лермонтов. «Сашка»

Глава 1. Брызги шампанского

Москва. Зима. Скрипящий под ногами снег, густой пар изо рта, хриплые извозчики, фыркающие лошади, розовощекие барышни в меховых шубах…

Поручик Ржевский оказался в столице проездом. Будучи в отпуске, он собирался навестить своего дядюшку, бригадира, живущего в своем имении под Москвой.

Поручик нуждался в деньгах. По правде сказать, он всегда в них нуждался. Но в рождественские дни у него появлялся реальный шанс получить у дяди в подарок увесистую пачку ассигнаций, перевязанную алой лентой с бантиком. Старик под Новый год становился сентиментален и щедр. В иное же время года к нему с подобными запросами можно было и не соваться.

Но пока у Ржевского еще оставались кое-какие крохи от офицерского жалования, он не спешил заявиться на глаза дядюшке. Что может быть скучнее разговоров об охоте на рябчиков и застарелой подагре!

В этот ясный день, когда мороз пощипывает уши и солнце слепит глаза, когда снег сверкает, как россыпь бриллиантов, а заливистый смех какой-нибудь кокотки разносится без помощи ветра за тысячи верст, — поручик Ржевский сидел в ресторане на Арбате, с аппетитом уплетая куропатку на канапе и запивая ее водкой. Графин с водкой был уже наполовину пуст, а поручик наполовину пьян.

По своему обыкновению Ржевский думал о женщинах.

«Лидия Ивановна, — думал Ржевский, — Елена Петровна, Розочка, Дуняша, Серафима…»

Знакомых женщин у него в Москве было не счесть. На любой вкус, под любое настроение, с любыми напитками.

На поручика нахлынули воспоминания.

Инна Моисеевна, вспоминал он, хорошо идет под шампанское с красной икоркой, Каролина де Гринье — под жженку с оладьями, а Аннушку лучше употреблять под водку с пивом. Викторию Львовну нужно заливать непременно вином, желательно сухим, а то она из себя слишком сахарная. А вот с Любашей, напротив, годится только пунш, чтоб она не казалась такой кислой. Зато Марфу Палладьевну можно и под квас, и под морс, и под компот, и под кисель — страсть какая жгучая женщина! Рядом с ней все нутро и без спиртного обжигает.

К столу подошел ресторанный распорядитель. У него был хитрющий вид и бегающие глазки.

— Ваше благородие, не желаете ли барышню позвать?

— А какие у вас тут барышни? — оживился Ржевский.

Распорядитель показал рукой.

— Вот, извольте приглядеть, Даша, в шляпке с букетом у колонны стоит. Ласковая характером девушка и, что приятно, в теле. Не хотите?.. Может, Ульяну Потаповну — худящую брюнетку? Извольте видеть, у окна томится. Или полячку Зосю, хохотушку?

— Валяй, братец, хохотушку!

— В кабинет пройти не желаете?

— Желаю и немедленно.

Ржевский встал так резво, что опрокинул стул. Распорядитель сделал девушке знак, и она, покачивая бедрами, поплыла к ним меж столов. Это была весьма миловидная блондинка с кучерявой головкой, круглым личиком и большой грудью.

Она еще издали улыбалась поручику, заученно строя глазки.

— Надеюсь, кобылка кормленая? — спросил Ржевский распорядителя.

— Что-с?

— Девушка, говорю, сыта? Поросенка клянчить не будет?

— Мм… да вы не переживайте, ваше благородие. Она, если чего и попросит, так какой-нибудь пустячок — виноградинку, там, яблочко.

— Да мне денег не жалко. У меня их куры не клюют. Только знаю я этих ваших ресторанных девиц. Как начнет жрать за обе щеки — не остановишь. А мне что прикажете делать? Смотреть на нее и облизываться? У меня до дам другой интерес.

— Но здесь не бордель-с, — осторожно заметил распорядитель.

— Сам знаю. — Тут подошла девушка, и Ржевский широко ей заулыбался. — Ну ладно, любезный, веди нас в кабинет.

Кабинет представлял собой небольшое помещение в ряду подобных, в центре которого располагался столик с двумя стульями. В кабинет вели двойные дверцы, высотой в половину человеческого роста.

Провожая пару до кабинета, распорядитель шепнул Зосе на ухо скороговоркой:

— Денег — куча — напирай — на — фрукты, — и удалился.

Ржевский предложил даме стул. Второй стул стоял напротив, но он переставил его и сел с Зосей бок о бок. И тут же, не мешкая, взял ее за руку.

— Зосенька, душечка… — горячо зашептал он, целуя ей пальчики.

Она кокетливо заерзала на стуле, захихикала.

— Пан Ржевский, щекотно.

— Со мной, Зосенька, не соскучишься. Водочки налить?

— Мне бы шампанского и фрухтов.

— А поросеночка под соусом не хочешь?

— Хочу, — обрадовалась она.

— Так вот он я — кушай!

— Ой, смотрите, какой поросенок! — восхитилась девица, надавив поручику пальцем на кончик носа. — С пятачком. А где же соус?

— Поросенок — наш, а соус — ваш.

— Какие вы загадочные, ничего не понимаю.

— А чего тут понимать-то, — усмехнулся Ржевский. Обняв Зосю за талию, он принялся целовать ее в шею.

— Поручик, я хочу шампанского. И фрухтов.

— Каких фруктов, ягодка?

Полячка закатила глаза к потолку.