«Пощады никто не желает!» АнтиЦУСИМА

Оставшись один на один с «Кассаги», Попов, на крейсере которого действовало уже меньше половины орудий, старался максимально использовать положение временно не обстреливаемого корабля. Все новые снаряды с русского «антиквариата» рвали и калечили борт и настройки японца. Дева не мог понять, почему количество попаданий в его крейсер не коррелируется со все уменьшающимся количеством действующих на русском корабле орудий. Почти одновременно прибежавшие гонцы доложили о выходе из строя носового торпедного аппарата и пары орудий правого борта. Крейсер Девы стремительно терял боеспособность, и вице-адмирал внезапно вспомнил, что «Мономах» был послан в поход прямо из учебно-артиллерийского отряда. «Похоже, что артиллеристы и офицеры старого крейсера умеют не только учить стрелять других», — подумал Дева и послал в атаку на пару проскочивших «Иосино» транспортников отряд миноносцев. Он надеялся, что занятый боем с более сильным «Кассаги» русский крейсер не мог помешать их атаке. «Мономах» действительно не смог перенести на пытающиеся пройти у него под кормой эсминцы огонь. Их обстреливала только пара кормовых орудий, для которых «Кассаги» был вне зоны огня. Зато «Ангара», прервав перестрелку с «Иосино», резко вильнула влево и оказалась на пути четверки дестроеров. Не рискнув прорываться мимо кусачего вспомогательного крейсера, командир отряда эсминцев предпочел обойти сцепившихся «Кассаги» и «Мономаха» по носу и атаковал транспортники, уходящие на север. Из четырех выпущенных торпед в цель попала одна, и транспорт быстро исчез с поверхности моря. Но своей атакой японские миноносцы «на практике» показали убегающим от боя транспортникам, что быть ближе к своим крейсерам все же безопаснее. Оставшаяся на плаву пара, прорвавшись сквозь обстрел с «Кассаги» и спорадический огонь поврежденного «Иосино», спряталась за испещренным попаданиями корпусом «Мономаха» и подоспевшей наконец «Светланой».

В бою возникла получасовая пауза, отошедшие на север эсминцы перезаряжали торпедные аппараты, «Кассаги» и «Мономах» тушили пожары и вяло постреливали друг по другу, не надеясь на попадания с дистанции более сорока кабельтовых. «Пересвет» и «Светлана» сгоняли в кучу транспорты, выстраивающиеся в кильватере осевшей в воду по клюзы «Ангары». Тяжело поврежденный огнем «Иосино» вспомогательный крейсер годился только на роль прикрытия транспортов от атаки одного-двух эсминцев. Но зато его озверевший от боя командир семафором передал на купцов, что «впредь любые попытки выхода из строя будут пресекаться огнем». Дева принимал с «Иосино» рапорт о повреждениях и удивлялся про себя, что тот все еще на плаву. Обе стороны ждали подхода к месту боя кораблей Камимуры. Командир «Пересвета» Бойсман разглядел на горизонте силуэты преследующих Камимуру «Осляби» и «России». Он решил повторить оказавшийся удачным ход Попова и отдал приказ «Ангаре», собрав транспорты в колонну, вести их под берегом на юг, навстречу подходящей помощи. Сам «Пересвет» принял в кильватер «Светлану» и перекрыл дорогу подходящим кораблям Камимуры. Один русский броненосец с яхтой-крейсером должен был остановить броненосный крейсер и три полноценных бронепалубника японцев. Те самые, что час назад прорвались мимо однотипного с ним броненосца, в одном строю с которым сражалась не «лакированная» «Светлана», а куда более сильные «Россия» и «Паллада». Бойсман не видел особых шансов на успех еще и потому, что в носовой башне осталось не более дюжины снарядов, а в кормовой действовало всего одно орудие. Если «Ослябя» не смог остановить «Идзумо» четырьмя десятидюймовыми орудиями, «Пересвету» предстояло это сделать одному. «Мономаху» опять предстояло закрыть собой транспортники от атак «Кассаги», за которым болтался в кильватере почти не стреляющий «Иосино» и готовились к новой атаке эсминцы. До подхода отряда во главе с «Ослябей» перевес в силах был на стороне японцев. «Идзумо» начал пристрелку по «Пересвету» в пять минут четвертого, русские ответили тем же.