«Пощады никто не желает!» АнтиЦУСИМА

На мостике флагманской «Кассаги» контр-адмирал Дева был доволен. «Иосино» уже почти утопил первый русский транспорт и сейчас займется вторым. Если он и не сможет его добить, эсминцы уже получили приказ обрезать корму «Мономаху» и атаковать южную пару транспортников. Для тройки уходящих на север купцов, опрометчиво нарушивших строй, хватит и пары его крейсеров. «Кассаги» минут за десять выведет из строя «Лену», а скорее всего просто утопит этот сто раз проклятый корабль, та уже горит по всей длине. «Читосе» должен на равных продержаться это время с неожиданно живучим «Мономахом». Потом, даже если старый русский крейсер и не удастся утопить, он просто не сможет догнать японцев, пока те будут топить опрометчиво оторвавшиеся от эскорта северные транспорты…

— Торпеда!! — раздался неожиданный крик сигнальщика.

«Логично, — подумал Дева, наблюдая за пенной дорожкой выпущенной с „Лены“ торпеды. — По данным разведки, на ней установлены британские торпедные аппараты, снятые с „Ниссина“ и „Кассаги“. Русские пытаются использовать свой последний шанс нас отогнать».

— На всякий случай примите три румба влево, — отдал Дева приказ командиру «Кассаги» капитану Идэ.

— Взрыв на «Читосе»!!! — раздался голос того же сигнальщика, еще до того как крейсер лег на новый курс.

Переведя взгляд на идущий в кильватере крейсер, Дева не мог поверить своим глазам. Казалось, что выдуманный японскими рыбаками легендарный Годзилла, разбуженный звуками орудийной стрельбы, всплыл на поверхность и откусил половину борта первому попавшемуся ему кораблю, которым, на свою беду, оказался именно «Читосе». Дева не мог понять, что именно могло случиться на следующем за ним крейсере, картина, которую он видел, не имела объяснения. Если бы «Читосе» попал под обстрел двенадцатидюймовых орудий русских броненосцев, то все было бы понятно, но… Ни на «Мономахе», ни тем более на «Лене» не было установлено орудий, способных пробить четырехдюймовый скос бронепалубы и вызвать взрыв котлов или погребов боезапаса, но… Как будто опровергая это опрометчивое утверждение, окутанный клубами дыма и пара, «Читосе», почти не снижая скорости, стремительно лег на правый борт и уже не выпрямился… Из четырех сотен членов экипажа вечером японским миноносцам удалось спасти двух сигнальщиков, со слов которых и была составлена картина гибели корабля. После переноса «Мономахом» огня с головного японца на «Читосе» во второй в строю крейсер попало всего три-четыре снаряда. Почему один из них разорвался практически на торпедном аппарате левого борта, почему сдетонировала боеголовка торпеды и почему от взрыва вырвало почти половину борта, почему статический крен от мгновенно затопленных трех отсеков наложился на динамический, почему корабль не смог выпрямиться… Просто цепь взаимно не связанных случайностей, судьба продолжала кидать кубик, и этому конкретному кораблю не выпало «жизнь».

На «Мономахе» на несколько секунд прекратилась стрельба, ошарашенные картиной мгновенной гибели корабля, пусть и чужого, канониры оторопело смотрели на дело рук своих.

— Что это с ним, неужто это мы его так? — робко спросил командира плутонга мичмана Георгия Метакса наводчик одного из орудий.

— Я не знаю, что именно там у японцев приключилось, но черт подери — мне это нравится! — Сам слегка ошеломленный таким результатом обстрела противника, мичман тем не менее пришел в себя быстрее матросов. — А ну как, ребята, переносим огонь на головной! А не слабо ли нам, братцы, повторить и утопить два крейсера подряд?!