Пошлые истории

Он шел, смотрел на это медленное, ленивое утреннее солнце. Казалось, оно светит с каким-то отвращением. Нехотя, по вселенскому принуждению. Будь его воля – оно бы отвернулось от этих загаженных мест с людьми с загаженными душонками. Яше было противно, как и солнцу. Солнце презирало Яшу – и Яша презирал себя. Впрочем, возможно, жить ему осталось не так долго. Он вспоминал отвратительную сыпь и думал – всё. И жизнь неслась перед глазами. Ему было всегда сложно жить рядом с Лёвой. Тот вечно дерзал высоко! А Яша довольствовался, чем было. Лёва всегда знал, что сказать, как пошутить, где обойти правила. А Яша боялся мало-мальски преступить законный ход дел и все больше молчал. Лёва иногда дразнил его. Но легонько. Так, цеплял, царапал и пускал. Эх, Лёва. Какой же ты классный. Теперь еще и эта премия… Мне бы так.

Ноги вынесли Яшу к дому Галины. Она открыла, указательный палец приложен к губам, у уха телефон.

– …нет. Прости, конечно, но я скоро пойду в грязные приемы, типа шантажа. Думаешь, мне есть смысл шутить? Ты, конечно, подумай сам. Но терпение мое лопается. И я тебя уверяю, я могу запросто сделать так, что ты отдашь все, что получал до этого. Чао. …и что мы какие унылые?

Яша понял, что она обращается уже к нему.

– Галь, надо проверяться идти.

– Чего?

Яша страдальчески вздохнул. Теперь он понимал тех, кто идет на казнь. Тех, кто уже точно знает, что остались считанные мгновения.

– Сыпь у меня. Отвратительная.

– Штаны сними.

– Зачем?

– Сжечь их хочу. Мода на неловкие блестящие штанцы прошла уже четыре года как. Как ты думаешь? Сыпь показывай.

– Неловко как-то…

– Серьезно?

– Да. Ну так иди в ванную и сфоткай. Фото покажешь.

Яша покорно ушел в ванную, как на эшафот. Второй раз за утро его личное пространство было наглым образом было проигнорировано. Галина деловито провела осмотр.

– И какой ты поставил себе диагноз?

– Я подумал, гепатит. Но, с другой стороны, может быть, это герпес или хламидии…

– Когда день рождения у тебя?

– 5 апреля… а что?

– Да подарю тебе учебник по биологии. Малыш, вот здесь, – она обозначила пальцем области поражения, – это потница. А вот это, – отлаженный жест, – дерматит. Средства контрацепции менять не стоило. Аллергия у тебя на дешевый толстый латекс. Нежный ты слишком. Так что пока не умираешь. Разве что от стыда. Супрастин на вооон той полке. Там же магранцовка. Слабый раствор сделаешь и вперед обрабатываться.

Она повернулась и исчезла у себя в комнате. Яша натянул штаны и растерянно начал выполнять команды. В дверь позвонили. Яша медленно размешивал марганцовку, с упоением наблюдая, как она растворяется, оставляя витьеватые следы в воде.

Выскочила Галя – или нет. Из комнаты выбежала девушка в строгой юбке и блузе, с пучком и в очках, лиловые, как марганцовка, губы.

– А кто тебя, блин нахрен, в гости звал? Или ты с ключами?

Яша знал, что подслушивать нехорошо и с отчаянной сосредоточенностью мешал марганцовку.

– Ключей нет. Как и тачки. Но поговорить надо, Галь.

Драматичный звон стекла заставил говорящего осечься. Яша, услышав голос Лёвы, уронил банку с марганцовкой.

– Сукины вы дети…– прошипела Галя.

– Маму не трогай, – невольным хором отозвались дети.

– Пол мой! У меня линолеум не высшего качества, сейчас это пятно рыжим будет! – она швырнула в Яшу половой тряпкой. – Идем, поговорим, если есть, о чем. Да. И вы оба: у меня пересда через полтора часа. Ускоряйтесь. Выходим через полчаса.

Яша тер пол. Из комнаты раздавались оживленные обрывки воскликов. Меня не касается. Меня не касается. Меня не касается. Не касается. Нет.

Лёва ушел. Галина выглядела довольной. В руке был лист а4 с лёвиной подписью.

– Все грустишь? – весело спросила она, присаживаясь на диван. – Казалось бы, что ты не умираешь, мы уже выяснили. Отчего печалишься?

Яша прокашлялся.

– Если ты хочешь с Лёвой быть… я все понимаю. И не держу, – сказал он и лезвие гильотины стремительно полетело к его шее с легендарным отныне засосом.

Галя потерла виски. Так делала его мама все их с Лёвой детство.

– Вот смотрю я на тебя уже месяц. Или сколько там мы мутим. Вот вечно ты сидишь, как котенок в коробке, из которой всех уже разобрали, кроме тебя. И тут дождь. Но не будешь же ради одного хилого кота мокнуть под дождем? Вот хозяин и свалил. И остался этот котенок под дождем, без еды, без тепла. В луже. Сидит и только себя жалеет. И думает, а вот другой котенок… Тот всем котам кот. Не кот. Тигр! Вот его и забрали. А меня нет. Э-хе-хе и о-хо-хо. Да, Пушистик?

Яша промолчал. Но к горлу предательски подступил комок. Вымышленного котенка ему было очень жалко.

– Хочешь секретик, Хвостатый? Лёва очень тебе завидует.

– Чего? – вскрикнул Яша, пораженный такой глупостью. – Лёва и мне? Бог с тобой.

– Завидует. Я тебе еще один секретик открою. Ни одну из своих стипендий, премий и прочих радостей Лёва сам не выигрывал. И поступил он не сам.

– Что ты говоришь, а?

– Истину, мой юный друг, – Галина поправила очки и улыбнулась. – Помогли ему.

– И кто?