Послание из прошлого. Зарница

Здесь было очень тихо, так что выстрелы зениток на западе казались чем-то далеким и почти игрушечным. Тем не менее, периодический вой сирен проникал и сюда — в эти моменты он чувствовал озноб и инстинктивный страх.

— Только бы дети сидели тихо и не высовывались, — сказал он вслух, пытаясь понять, как лучше добраться до стадиона, едва заметные контуры которого проглядывались по ту сторону поля.

Дороги к стадиону не было, по крайней мере, в этом месте — он пробирался какими-то оврагами, постоянно спотыкаясь и цепляясь за колючие кусты. Приходилось напрягать все силы, чтобы не оступиться и не вывихнуть ногу, которая, к тому же снова начинала болеть, хотя и не так сильно, как прежде.

Там может быть охрана, — подумал он. Правда, кому сейчас захочется лезть на трибуны и пустое футбольное поле — люди бегут из города и им явно не до спортивных мероприятий.

Почти ползком он добрался до насыпи, со стороны которой открывался вид на стадион.

Большая лестница центрального входа венчалась строгой колоннадой, глядя на которую сердце его что-то кольнуло. Там, над колоннами выступали рельефы с изображением спортивных состязаний — он вдруг увидел людей, поднимающихся по широкой лестнице — взволнованных, празднично одетых в белые рубашки и льняные шаровары, женщины в модных платьях и элегантных шляпках. По верхушкам высоких кленов, окружающих стадион, гуляет теплый ветерок, а из чаши доносится возбужденный гул, который то и дело нарушает приятный баритон диктора.

«Мне нужно срочно попасть туда!» — искрой пронеслась мысль в голове, словно бы прямо сейчас там должно было начаться какое-то очень важное соревнование.

Однако, он продолжал вжиматься в холодную мокрую траву, вглядываясь в безжизненный каркас арены. Нельзя допустить, чтобы его поймали, иначе… он прекрасно представлял, что может случиться в таком случае — ребята в избушке никогда его не дождутся. Он пролежал минут двадцать, прежде чем убедился, что южная трибуна не охраняется. Может быть, внутри стадиона и есть какой-то охранник в будке, но сейчас требовалось проникнуть за ограду — сделать это можно было либо через главный вход, либо, вероятно, где-то позади, где существовали другие подступы.

Шаров прополз до канавы, разделяющую дорожку, опоясывающую стадион, вскочил, быстро ее перепрыгнул и побежал, хлюпая кроссовками по мокрой жиже. Впереди был довольно высокий забор с остроконечными стержнями поверху. Он огляделся, минуту постоял, пытаясь унять колотившееся сердце. Никого. Ни одной живой души. Нужно лезть! Вперед!

Он быстро скинул пальто, просунул его на ту сторону. Затем, взявшись руками за холодные скользкие прутья, довольно легко и неожиданно даже для самого себя, одолел трехметровую преграду.

Фонарные столбы вдоль всего периметра стадиона были погашены. Белесые скульптуры древнегреческих атлетов чередовались с барельефами исторических деятелей, а возле центрального входа он увидел вытесанные в камне лица Сталина и Ленина, под которыми угадывались буквы — вероятно цитаты о спорте.

Видеть перед собой пустой мертвый стадион, да еще и ночью ему было странно — ощущение это нарастало, как и чувство, что здесь он когда-то выступал.

Мельком взглянув на высокую стену, за которой находились трибуны, он вдруг понял, что его смущало — в отличие от других стадионов, где ему приходилось соревноваться, здесь не было подтрибунных помещений, в которых располагались раздевалки спортсменов, бытовые, технические и подсобные помещения. Стадион построили в искусственной чаше, стены которой и стали трибунами.

— Вот оно в чем дело, — пробормотал он, словно вспомнив неудобную, как заноза, деталь стадиона.

Помещения для спортсменов располагались левее и были вынесены за сам стадион — так что, прежде чем попасть на беговую дорожку, требовалось преодолеть немалое расстояние и это… будто всегда его сильно нервировало. Он даже почувствовал вскипающую злость.

«На Локомотиве, который построили позже на месте этого стадиона, раздевалки располагались уже в подтрибунных помещениях — именно там он впервые и увидел Витю…»

Трусцой он побежал налево вдоль стены — ноги как-будто сами вели его, даже почти в полной темноте он умудрился не оступиться, не наткнуться на расставленные тут и там скульптуры, которых было слишком много для стадиона, из-за чего он походил скорее на музей под открытым небом.

— Раздевалка в павильоне за стадионом, не забудь, что выходить надо заранее, так что не копайся там! — голос в голове прозвучал так явственно и громко, что он встал как вкопанный.

— Кто здесь? — вырвалось у него, но из-за шума ветра в сухих листьях деревьев он не услышал даже самого себя.

Ему показалось что впереди, за изгибом стадиона, мелькнула чья-то тень.

Кто-то был здесь или это просто игра воображения?

Мышцы по всем теле напряглись, словно бы он стоял на старте и готов был вот-вот сорваться.