Послания

Вот человек, он робок, как и я,он суеверен, крика вороньябоится, и такой же тихий страхвладеет им в присутственных местах,где похоронный царствует уют,висит портрет монарха в строгой рамеи клерки светлоглазые снуют,увёртливыми ходят пескаряминад отмелью (а за окном – кларнет,зелёный лист, случайный рыжий локон),и весело в соседний кабинетплывут метать чернильную молоку.

Там в воздухе рассеян тонкий яд,там, сжав крестообразную наградудо боли в пальцах, наклонился надтяжёлой папкой с надписью «К докладу»старик Каренин. «Если эта связьпреступна, то она достойна кары», —он думает, и «жизнь не удалась»выводит вместо визы. Тротуарыпросохли. Дёрнуть водки? Нет, винца.Деревья, звери – кто ещё, скажи, мойдоносчик? – что-то просят у творца.А он молчит в дали непостижимой.

«Как прекрасен мир, – майский жук шелестит, – пойми!..»

«Как прекрасен мир, – майский жук шелестит, – пойми!»У каждого – ангел-хранитель.Младенцы смирно лежат в капусте.Отчего же я так подавлен, ma belle amie?Отчего я так безобразно грустен?У меня мигрень, у тебя мигрень.На дворе отпахла развесистая сирень,пожелтевший том Александра Гринау постели. Умыться, вздохнуть, а затемстопарик водки, прикрыв глаза,закусить таблеткою аспирина,

отложить дела, выйти в парк, где листвамолодая кленовая – что страницыКниги Царств. Ты ещё жива?Жив и я, но уже пора суетиться,собираться, завешивать шёлком пролом в окне.В этот век, глухой и ветхозаветный,слишком трудно таиться и пробуждаться, непредаваясь печали и ненависти, мой светлый.Где же маяк, переносной мой огонь в тумане?Длинноволосый бродяга, покачиваясь на ходу,мыча в честь весны, ухмыляясь, повторяет то «ом манипадме кум», то, если не ошибаюсь, «dum

spiro – spero». Закашлялся, губы вытер.Подозвал пугливую белку, скосил осторожный взгляд.Узнаешь на нём траченный молью свитер,который я выбросил года четыре тому назад?Это он днём куражится, а по ночам «уснуть бы»повторяет, скорчившись на скамейке, смешон и дик.Это я раньше завидовал и, примеряя чужие судьбы,огорчался до слёз, а теперь привык,и, на ветру прикуривая, закрывая ладонью пламяодноразовой зажигалки, вижу, что истинам несть числа.Вот и всё открытие – за неладами, долгами, делами.Да и что дела мои, радость, – табак, никотин, смола.

«Блеск нейлоновой лески, неловкий крючок, костры…»