Послания

От автора

Мало кто ожидал от моего доброго знакомого, одиннадцатилетнего мальчика Теодора, что он внезапно увлечётся сочинением поэзии. С одной стороны, мальчик может целый день проваляться на диване с томиком Хармса, Асадова или Анненского. С другой стороны, сам он, по известным причинам психиатрического порядка, изъясняется с трудом, почти бессвязно, не умея – или не желая – сообщить окружающим своих безотчётных мыслей. Стихи мальчика Теодора значительно яснее, чем его прямая речь; надеюсь, что создаваемый им странноватый мир (где верная орфография соседствует с весьма приблизительным воспроизведением русских склонений и спряжений, а логика строится по своим, находящимся в иных измерениях, законам) достоин благосклонного внимания читателя.

«Я думаю, родина – это подснежник…»

Я думаю, родина – это подснежник.Она – не амбар, а базар.Густой подорожник, хрустящий валежник,Обиженный дворник Назар.Каховка, Каховка, родная маёвка,Горячая пицца, лети!Мы добрые люди, но наша винтовкаСтучит на запасном пути.Не зря же, ликуя, Семён и Антипа

Бесплатно снимали штаныЗа летнюю музыку нового типаНа фронте гражданской войны!И всё-таки родина – это непросто.Она – тополиный листок,Сухой расстегай невысокого роста,Рассветного страха глоток.Она – комиссар мировому пожару,Она – молодой анекдотПро то, как целует Аврам свою Сару,И белку ласкает удод.

«Распушись, товарищ Пушкин!..»

Распушись, товарищ Пушкин!

Не ленись, товарищ Ленин!Восставай, товарищ Сталин!Будь попроще, мистер Хер!Воскресай, товарищ Горький!Слишком долго ты в могилеСпал, и видел сны, быть может,Про распад СССР!Заливает баки Баков,Пикадором служит Быков,Расставляет буквы Буков,Много есть у нас друзей.Если все они возьмутся

За пеньковую верёвку,Несомненно, перетянутВсех бессовестных врагов!Чтоб охотиться на волка,Пете надобна двустволка,Пусть скорей берет со складаСвоё новое ружьё!Не броди, товарищ Бродский!А воспой свою отчизнуАкварелью, постным маслом,Загрунтованным холстом!Жизнь нуждается в подпорке,Сне, описке, оговорке,

Тихо тешится оглаской,Ветром, голосом, звездой.Вот и место для Гефеста,Уверяет слесарь честный,Возводящий наковальнюНад осеннею водой.

«чем же могу я утешить латника…»

чем же могу я утешить латникапревращающегося в покойникараскрывающего окровавленный ротно ещё пронзительнее крик путникав чью спину вонзается нож разбойникау самых у городских ворот

«Спускается с горных отрогов…»