Посланник

— Ой ли, Александр Васильевич? Мы же не на партсобрании. И я могу и бываю не прав. Но разве сильный не подчиняет слабого? Америка одних, мы других, разве мы не ведем борьбу в этом плане? А часть Польши, например, в тридцать девятом, что это было — освобождение, оккупация? А навязывание своей политики освобожденным от фашизма странам Европы? Не надо отвечать — просто задумайтесь. Ругали капитализм, хвалили социализм и недостроенный коммунизм, а сейчас что? Вырастили громадную пропасть между кучкой и народом. Недра земли безусловно принадлежат народу, а фактически что? Нефть, газ, алмазы — народу принадлежат? Конечно, нет — отдельным личностям. И платит народ за этот газ и бензин не мало. В странах, где вообще нефти нет, бензин стоит дешевле. Это как понимать? А может взять эту кучку да расстрелять к чертовой матери?

Посланник хитро и проникновенно смотрел в упор на Бортового. Тот растерялся, не зная, что ответить в первую минуту.

— Видите ли, господин Михайлов, — начал директор ФСБ.

— О-о, переходите на официоз… А я думал, что мы спокойно и честно поговорим. Вот вы, например, должны бороться со шпионами, террористами… И боретесь, как полагается. А может не совсем так? — опять хитро прищурился Посланник.

— В смысле?

— В прямом смысле. Если посчитать ваш доход, стоимость недвижимости и банковские счета, то как раз дисбаланс получается. Не находите, господин директор ФСБ?

— Нет, не нахожу.

— Ой ли, господин директор… Вы же не в Думе, не у Президента или генерального прокурора. Зачем же задом юлить — чай не на сковороде. Две квартирки в Москве, купленные именно на ваши денежки, ваш счет в офшорах не на ваше имя, естественно — это куда отнесем? Куда отнесем фактически вашу, а официально нет, собственность? И зачем вам столько денег, весьма бедному человеку относительно олигархов? Вы их до смерти даже потратить не сможете, но хапайте и хапайте. Может и вас, Александр Васильевич, тоже к стенке поставить?

Бортовой оторопел от такого поворота в разговоре и не знал, что предпринять. Был бы это не Посланник, а другой человек — скончался бы просто, быстро, а главное — своей смертью, как гласило бы заключение. Но "бы" — есть бы. И никуда от этого не деться

— Не забывайтесь, Николай Петрович, не забывайтесь. Вы тоже не копейки получаете — в разы больше меня.

— О-о, Александр Васильевич, что значит неумелая защита, когда необходимо нападение? Обычно — полный проигрыш. Но не об этом сейчас. Где выстроенная идеология государства в плане подрастающего поколения? Правильно — между ног. А конкретно — пусть каждый сам определится у кого где. Находит ли работу молодежь, заканчивающая ВУЗы? Находит, но часто или чаще всего, трудно сказать, не по полученной специальности, а там, где пристроится или пристроят, чтобы получать побольше. Где моральные ценности, опять между ног? Раньше, мне помнится, девчонки, если парень в армии не отслужил, и знать его не хотели, а сейчас? Отмазался от армии — наш человек, умеет крутиться, за такого и замуж можно пойти. Геев расплодилась уйма — шествия, митинги, журналисты о них пишут. А почему не напишут для чего нужна жопа? Кому не понятно — можно зашить и дать слабительное…

Бортовой расхохотался.

— Ну и поворотики у вас, Николай Петрович…

— Поворотики… разве это поворотики? Нет, я не против иерархии и она должна быть, как есть музыканты, художники, писатели, строители, врачи, учителя, рабочие, инженеры, ученые, бизнесмены и так далее. Но почему у одних миллиарды, а у других тысячи, и то, если есть? Разница обязана быть, но не в миллионы раз. Тогда и никчемность сама вымрет, бомжи, например, их просто не станет естественным путем. Каждый получает по труду, способностям и старанию, войны, как получение сверхприбыли, тоже отомрут натурально и непринужденно. Министры… они понятно нужны. А где главный министр — министр идеологии? Тот, который создаст концепцию на своих, народных скрижалях и станет воспитывать молодежь. А может нужно начать с депутатов? В низы само собой скатится. Как вы считаете, Александр Васильевич?

Бортовой решил не показывать своей явной неготовности к такому разговору. Да и должность, как он считал, не позволяла говорить свободно о некоторых вещах.

— Давайте вернемся к нашим баранам, Николай Петрович, прошлый раз мы затрагивали Сирийский вопрос и по существу создание некой программы обеспечения безопасности Вы говорили о невозможности нанесения странами НАТО ракетно-бомбового удара в настоящее время по Сирии и по нашей стране в целом.

— А кто или где здесь бараны? — Посланник усмехнулся. — Но присказка — есть присказка, перейдем к сказке.

Посланник повернулся и показал рукой в сторону дома. Обратно шли молча, то ли слушая звуки леса, то ли переваривая свое. Каждый хотел высказаться, но этого желания накопилось столько, что не выплеснуть в одночасье.

В доме он представил директору сотрудника ФСБ.