Посланник небес

За окном совсем стемнело, Гриффитс зажег свечу. Оставаясь один, он старался экономить и не зажигал верхний свет. Ветер гудел в каминной трубе и порывами швырял в оконные стекла крупные порции дождевых капель. Гриффитс поднялся в свой кабинет, поставил свечу на стол, налил себе полстакана бренди. Выпив, он раскурил свою любимую трубку и подошел к глобусу. Перед ним простирался Атлантический океан. Да, конечно его тянуло в море. Услышать снова, как ветер гудит в такелаже, и хлопают паруса. Увидеть, как сердитые волны перекатываются через палубу, и почувствовать, как сама палуба уходит из-под ног. Побывать на далеких, неведомых островах…

Он повернул глобус. Вот, например, тут, внизу, где Тихий океан смыкается с Индийским, южнее берегов, открытых голландцами, на глобусе приделана медная роза ветров. А там, под ней, наверняка скрывается что-то неизведанное, ведь именно там Уильям Дампир исследовал новые земли. Быть может, Новая Голландия¹⁴ – это даже не остров, а большой материк, простирающийся далеко и на восток, и на юг… А что если бросить все к чертовой матери и наняться на корабль капитаном или помощником – и уйти в плавание, нет, не за сокровищами, а за открытиями! Ведь открытия – тоже сокровища и куда более ценные, чем золото и алмазы.

Винсент уселся в кресло и все продолжал смотреть на глобус. В мечтах он уже уносился далеко-далеко, в морские просторы. Из гостиной донесся бой часов – одиннадцать ударов. Давно погасла его трубка, он уже стал задремывать, но внезапно зазвонил дверной колокольчик, отвлекая его от грез.

– Черт, я же велел кучеру не возвращаться, – Гриффитс выругался вслух, но все же со свечой в руке пошел открывать дверь.

На пороге стояла женщина в мокрой накидке с надвинутым на глаза капюшоном. Ворвавшийся в открытую дверь ветер тут же задул свечу. По дорожке от дома, цокая копытами и грохоча колесами, в темень и сырость удалялся экипаж. Гостья отпустила карету, а это значит, что она намеревается остаться здесь до утра. Гриффитс посторонился, пропуская женщину в дом. Войдя, она скинула плащ. Даже в кромешной тьме он не мог не узнать ее, это была леди Мэри Дэлилай.

В гостиной Гриффитс вынул щипцами головешку из горящего камина и запалил от нее свечу.

– Я бы скорее поверил, что ангел спустился с небес, чем в то, что вы удостоили меня своим визитом, миледи! – он был удивлен, но в то же время обрадован.

– Перестаньте, Гриффитс. Ведь вы этого хотели, не так ли?

– Я каждый день представляю в своих мечтах, что вы здесь. Я вижу это в своих снах. Но поверить в то, что это случилось наяву…

– Однако ж это – правда. Потрогайте меня, я не привидение и не галлюцинация. Ну?!

Он протянул к ней руки и взял за плечи.

– И в самом деле – это вы. Но вы дрожите, вам холодно? Садитесь к камину, я сейчас приготовлю грог.

– В детстве, когда мне было холодно, моя мама брала меня к себе под одеяло.

– Мэри, но где я в такой час и в такую непогоду разыщу вашу маму?

– Разве что на вудширском кладбище. Моя мама умерла много лет назад. Это шутка, Гриффитс. Делайте грог.

Она пододвинула кресло к камину и устроилась в нем, протянув к огню озябшие руки. Гриффитс оставил ее одну. Когда он вернулся с двумя кружками грога, то застал Мэри стоявшей возле бюро. Она спешно захлопнула дверцу.

– Я проходила мимо, а дверца распахнулась. Почему ты не запираешь бюро? – она впервые обратилась к нему на «ты».

– От кого? – удивился Гриффитс, протягивая ей кружку. – Джек сюда не заходит, он все время в конюшне или во дворе. А Бетти я доверяю, она никогда ничего не возьмет.

– Кстати, как она?

– Нормально. Справляется. Очень прилежная девушка.

– Она влюблена в тебя.

– Я знаю. Но я не даю ей повода.

– Правда? Это хорошо. Я очень ревнива.

– Мэри, я не могу поверить! Это вправду ты?

– Ну, я, я, кто же еще?! И перестань удивляться. Прости, я была к тебе несправедлива, а иногда и жестока. Но я всегда любила тебя. Я отвергала тебя из любви к тебе же. Мне казалось, что со своим несносным характером я испорчу тебе жизнь. Но вчера я, наконец, поняла, что все это время была не права. Я провела непростую ночь. Я не смыкала глаз. Я думала, думала, думала. Раз ты меня любишь такой, какая я есть, то просто бесчеловечно мучить тебя дальше …

Голос Мэри дрогнул, глаза ее заблестели, в них скапливались слезы.

– Мэри! – Гриффитс обнял ее за плечи и приблизился к ее губам, но девушка освободилась от объятий.

– Погоди, не сейчас. Винсент, нам надо принципиально решить один вопрос.

– Конечно, Мэри. Считай, что мы его уже решили. Я согласен. Точнее… прости, я хотел спросить: ты согласна? Это значит, что я официально делаю тебе предложение.

– Спасибо. Но в данный момент я не об этом. Я знаю, что твои финансовые дела плохи. Как ты ни пытаешься скрывать, но извини, это шито белыми нитками. Если честно, мои дела тоже идут неважно. Но ведь мы уже не в том возрасте, когда счастье может быть в шалаше. Это – во-первых. А во-вторых, мне чертовски надоело в Англии. В этой чопорной, старопоряднической Англии. Я хочу в Америку. Ты готов туда отправиться со мной?

– С тобой – хоть на край света!