После банкета

– Я долго думала, как поступить с рестораном. Сейчас мне покровительствует Консервативная партия, муж – сторонник Партии новаторов, и что тут такого? В Конституции сказано, что вполне естественно, если муж и жена отдают свои голоса разным партиям.

– Это совсем другое дело. Ты что, не понимаешь? Я волнуюсь за твое будущее. В глазах всех ты вытащила пустой билет: этот брак не выгоден ни тебе, ни Ногути. Прежде тебе по силам была сколь угодно сложная работа, а теперь ты сама закрываешь для себя этот путь. Ладно. Слушай, Кадзу, выходить замуж – это как покупать акции. Их, как правило, покупают, пока они дешевы. Но как покупать бесперспективные акции? Да, в прежние времена Ногути был важной персоной. Но в сегодняшнем мире, если судить по справедливости, хозяйка ресторана «Сэцугоан» стоит куда больше, чем бывший министр Ногути Юкэн. Ты должна хоть немного знать себе цену. Да, это вполне в твоем духе и дальше заниматься рестораном. Ты не в состоянии, как другие женщины, посвятить себя домашнему очагу. Не тот у тебя тип.

– Я прекрасно знаю.

– Наверное, понимаешь, когда по утрам смотришь в зеркало. А каковы намерения Ногути? Может, он хочет тебя использовать?

К лицу Кадзу прихлынула кровь, и она закричала:

– Он не альфонс! Кто бы говорил!..

Гэнки, ничуть не возмутившись, ухмыльнулся:

– Уела. Правда, я-то очень умелый альфонс: я все получаю даром без всякого секса.

И Гэнки сунул в рот сигарету. Кадзу поднесла ему спичку. Затянувшись, он неожиданно, не меняя темы, начал говорить непристойности, рассуждать о волосках на женском теле.

Пришел секретарь Гэнки с докладом, что ждет следующий посетитель. Кадзу набросила шаль и встала. За время встречи она так и не услышала от него слов, которых ждала.

Однако Гэнки любил последнее слово красиво оставить за собой. Причем так, чтобы создать иллюзию, будто собеседника пробрало до глубины души. Сейчас он перевел безразличный взгляд с дождя за окном на готовую покинуть комнату Кадзу и спросил:

– Эй, на свадьбу-то пригласишь?

Двадцать восьмого мая Ногути и Кадзу поженились.

Глава девятая

Новая жизнь

Шум, который их брак вызвал в обществе, оказался равно неожиданным и для Ногути, и для Кадзу. Кадзу впервые в жизни буквально атаковали фотографы из газет и журналов, Ногути же удивило, что его не забыли в свете. Во время свадебного путешествия они в Гамагори[27] посетили храм Яотоми. Кадзу, как обычно, собиралась сделать очень щедрое денежное пожертвование, однако на сей раз Ногути ей запретил. Сказал, что это неприлично, но от короткого замечания, брошенного холодным аристократическим тоном, у Кадзу сжалось сердце.

После возвращения в Токио началась их «неправильная» супружеская жизнь. Каждое утро Кадзу подолгу разговаривала с Ногути по телефону. Однако эти разговоры не уменьшали ее беспокойства, поэтому она уволила из дома Ногути образованную служанку и наняла двух женщин, а также мальчика-прислужника. Все трое были преданы Кадзу до глубины души. Она решила, что будет периодически вызывать их в «Сэцугоан», чтобы они докладывали, как у Ногути проходит день.

Каждую субботу Кадзу отправлялась «домой» с горой подарков для Ногути. За десять дней, что она провела там, его дом наполнился ненужными запасами спиртного и продуктов. Возвращение Кадзу домой всегда было шумным: она входила, растирая онемевшие плечи, жаловалась на тяжелую неделю, на трудности с клиентами и, окинув взглядом привычную невзрачную комнату, восклицала:

– Ах, как же хорошо дома! Здесь даже дышится легче.

Кадзу потрясло, когда она услышала, что их спутники с церемонии Омидзутори, которые во главе с восьмидесятилетним старцем в «Сэцугоан» желали им счастья, потом отзывались о ней дурно. Распространяли слухи, что, дескать, во время поездки Кадзу, не обращая внимания на посторонних, корчила из себя жену, уделяла внимание лишь Ногути, была невежлива с восьмидесятилетним старцем. А ответное приглашение в «Сэцугоан» стало саморекламой, стремлением использовать ресторан для оглашения брака, жаль Ногути… и так далее. Узнав об этом, Кадзу обнаружила, что легкая боль, показавшаяся странной, но приятной, когда директор издательства после сообщения о предстоящей свадьбе ущипнул ее за плечо, теперь всплыла лиловым синяком. Кадзу поверх кимоно немилосердно массировала это место.

Эти слухи дошли до Ногути. Он рассердился на Кадзу: о том, что она поедет вместе с ними в Нару, он сообщил только проверенным друзьям. Наверное, слухи распространяет сама Кадзу – типично по-женски ведет себя так, чтобы вбить клин между мужем и его друзьями. И Кадзу впервые осознала, что ему не хватает проницательности.

В еженедельной газете поместили издевательскую заметку. Писали, что, когда Ногути после войны внезапно переметнулся в Партию новаторов, это оказался всего лишь неудачный рекламный ход и его женитьба на Кадзу – поступок такого же рода. Кадзу поразила столь изысканная недоброжелательность общества, однако Ногути сказал, что не стоит обращать внимание. Во всяком случае, внешне он сохранял невозмутимость.