После бури

На площадке он увидел Александра. Сложенный будто по специальному чертежу в особой лаборатории. Таким, каким должен быть хоккеист. Высокий, широкоплечий, очевидно сильный как вол, но движения на удивление мягкие. Каждый мускул сокращался, как надо, техника катания идеальная, даже полудлинные волнистые волосы и те, как назло, были безупречны. Но все-таки что-то резало глаз. Он казался старше двадцати – и взглядом, и манерой двигаться. Он размеренно нарезал восьмерки, и каждый шаг был отточен и доведен до автоматизма, но в этом парне не чувствовалось ни капли юношеского задора, он был как цирковая лошадь, бегущая по кругу на корде. В центре площадки стоял его отец и выкрикивал команды, но Александр его как будто не слышал. Когда Петер подошел к борту, отец повысил голос, однако парень не ускорился ни на секунду.

– Он занервничал, когда увидел тебя, ты его кумир, – сказала Цаккель.

– Не говори ерунду, Цаккель, этот мальчишка слишком маленький, чтобы вообще знать, кто я такой, – отозвался Петер, смущенно улыбнувшись.

Веки Цаккель дернулись, как будто ей стало физически больно от того, что он такой тормоз.

– Да не мальчишка. Отец!

И только тут до Петера дошло – соображает он, видать, действительно туговато. Он здесь не для того, чтобы помочь Цаккель убедить Александра переехать в Бьорнстад, с его помощью она хочет убедить отца. Петеру был знаком этот тип, хотя они никогда не встречались, – такой есть на каждой трибуне. Сам до большого хоккея не дотянул и поэтому вбил себе в голову, что его просто неправильно тренировали. И теперь возложил все свои чаяния на сына, избалованное и апатичное супердарование, слишком ленивое для того, чтобы оторвать свою задницу и взять хотя бы то, что подают на блюдечке. У него наверняка еще с начальной школы был индивидуальный тренер, отец спонсировал малышовую команду, где он играл, и исколесил всю страну, таская его по дорогим тренировочным лагерям и престижным кубкам, но что толку? У мальчика отсутствовала воля. У каждого подростка есть небольшое окно, когда перед ним открывается возможность полностью проявить свой потенциал, но никто никогда не готов к тому, как быстро это окно захлопывается.

– Полагаю, «Бьорнстад» был не на первом месте в их списке. Сколько клубов приезжало сюда до нас? – тихо спросил Петер.

– Как минимум десять, – беспечно ответила Цаккель.

– И никто не захотел его взять? Тебя это не смущает?

– Кто сказал, что не захотел? Может, он сам отказался?

– С чего бы ему отказываться?

– Никто не предлагал ему сыграть с профессионалом из НХЛ.

– Чего?

Из перекинутой через плечо сумки Цаккель достала пару коньков и перчатки.

– Ты шутишь? – спросил он.

– Я не очень-то люблю шутки, – проинформировала Петера Цаккель и двинулась к борту.

Отец Александра тут же подъехал к ним с широко распахнутыми горящими глазами. Александр даже не соблаговолил поздороваться.

– Здрасте! Здрасте! Я ваш большой поклонник, большой поклонник! – заохал отец, и Петер кивнул в ответ, испытывая тягостную неловкость.

– Петер поиграть хотел, – сообщила Цаккель.

– Вау! Какая честь! Ты слышал?! – радостно закричал отец сыну, которому все это, очевидно, было совершенно по барабану.

– А вы пока передохните? – предложила Цаккель.

Отец недоуменно посмотрел на нее, потом недоумение сменилось обидой и, наконец, отчаянием.

– Я никогда не ухожу с площадки, я…

– Но для профессионала из НХЛ вполне можно сделать исключение, – сказала Цаккель уже без всякого вопросительного знака в конце.

Отец покорно взглянул на Петера, но видно было, что он так до конца и не сдался.

– Конечно, конечно… – В его голосе звучало напускное раздражение, хотя на самом деле он был оскорблен. – Главное преимущество моего сына – его ФИЗИЧЕСКАЯ игра! Вы видели, какой он здоровый и сильный? У ворот ему нет равных, он ничего не боится! Я научил его играть точь-в-точь как играют в элитных клубах. У меня конусы по особой системе расставлены, без меня вы ничего не поймете. Мое мнение…

Как и все отцы, он был совершенно не готов к тому, что Цаккель плевать хотела на его мнение.

– Конусы по особой системе, говорите? Я сюда не систему смотреть приехала.

Отец раскрыл было рот, чтобы возмутиться, но тренер уже отвернулась, и ему ничего не оставалось, как уйти. Пока он плелся к трибунам, Петер так же неохотно и медленно натягивал коньки. На его счастье, Цаккель избегала физического контакта с людьми, не то давно бы уже дала ему пинка и выставила на лед.

– Александр? Это Петер Андерсон! Бывший игрок НХЛ и кумир твоего отца! Если ты его обыграешь, я подарю тебе свою машину! – крикнула она парню.

– Вы шутите?

– Я почти никогда не шучу, – заверила его Цаккель и положила ключи на борт.

Александр сменил сотню тренеров. Удивить его было не так-то просто.

– А если у меня не получится? – подозрительно спросил он.

– Почему ты думаешь, что у тебя не получится? – искренне удивилась Цаккель.