После бури

– То есть теперь мне играть ради вас? За «Бьорнстад»?

Петер рассмеялся:

– Не ради меня. Я на «Бьорнстад» уже даже не работаю.

– Почему же вы здесь?

Петер ответил, не успев сообразить, как глупо, возможно, прозвучат его слова:

– Наверное, потому, что я хочу делать что-то важное. Хочу быть хорошим человеком. Делать добрые дела. А хоккей – единственный доступный и понятный мне способ изменить мир к лучшему. Поэтому я все никак не могу уйти. Может быть, твоя мама то же самое думает о тебе и, может быть, поэтому пытается уговорить тебя не бросать.

Александр на секунду сжал клюшку – казалось, он хочет швырнуть ее о стену, – но вместо этого глубоко вздохнул и, глядя на Петера, тихо спросил:

– А она хорошая? Эта тетка?

– Цаккель? Она немного с приветом, – искренне ответил Петер.

Александр засмеялся:

– Блин, отличная рекомендация!

– Но она выжмет из тебя лучшее, что в тебе есть, – так же искренне добавил Петер.

Глаза мальчика забегали.

– Думаете?

Петер кивнул:

– Она – единственная из всех, кто приезжал сюда, поняла, что не отец решает, где тебе играть. И не ты.

Лицо Александра переменилось. Он впервые выглядел намного моложе своих двадцати. Он улыбнулся, осторожно, почти с надеждой.

На парковке его мама, до этого отказавшая всем побывавшим здесь тренерам, пожимала руку Элизабет Цаккель. Не потому, что та пообещала сделать его сына победителем, как обещали остальные. А потому, что обещала ему свободу.

* * *

Мире все равно, что значит слово «коррупция», это не ее работа, зато ее всерьез интересует слово «мошенничество». Понятие зыбкое, так же как и вина человека, который в нем замешан, поскольку начинается все с пустяков. Необходимость кое-где обойти острые углы перерастает в схемы, маленькие лазейки – в махинации, нечестность – в уголовное преступление. Первые шаги часто даже не противозаконны, это просто череда одолжений и благодарностей, дружеская помощь. К примеру, тренер юниорской команды в Бьорнстаде получает мизерную зарплату, потому что клуб хочет обойти налоги и социальные выплаты, и, вместо того чтобы платить тренеру жалованье, один из спонсоров клуба ремонтирует ему дачу. Противозаконно ли это? Может, и нет. Но это – щелка в приоткрытой двери. В основной команде все новые контракты с игроками заключают в апреле, но официально они вступают в действие не раньше августа, чтобы игроки все лето получали пособие по безработице и клуб мог им не платить. Автомобили некоторых игроков не облагаются налогом, так как местный автосалон провел их как «витринный образец» и весь хоккейный сезон машина оказывается «расписана под тест-драйв». Другие игроки живут в муниципальных квартирах, и хотя клуб официально «оплачивает» им аренду, никакого движения средств не происходит. Зато члены правления муниципальной компании, предоставившей недвижимость, всегда сидят на лучших местах на всех хоккейных матчах. Мошенничество ли это? Преступление? Может, и нет. Но это уже не просто щелка в двери.

В конце каждого года клуб устраивает обед для «друзей “Бьорнстад-Хоккея”», где игроки и правление выпивают со спонсорами, местными политиками и членами их семей, дети прыгают в батутном замке, а после все уходят домой, обсуждая «единство и солидарность». Вскоре после этого местные политики принимают решение, что аренда ледового дворца для всех спортивных объединений города в будущем году будет облагаться «нулевым налогом». Официально это преподносится как «дотация с целью поддержания здоровья населения», но по чистой случайности дотируется только одно спортивное объединение. Хоккейный клуб бронирует для себя все время, потом вдруг сообщает, что возникли «окна», в результате чего некоторые слоты продаются местным предприятиям, которые хотят арендовать ледовый дворец под «ивенты». В связи с этими «ивентами» у принадлежащего клубу акционерного общества нанимается «обслуживающий персонал» – вахтер и уборщица. На деле «ивенты» проводятся крайне редко, но счета выглядят правдоподобно, и предприятие, не всегда стремящееся декларировать все свои доходы, может перевести эти средства хоккейному клубу, к чьим бумагам никто придираться не станет. Те же спонсоры порой, собравшись за пивом в охотничьей избушке, могут предложить вместо спонсорства купить для клуба «материалы», которые спонсор спишет на своем производстве. Это волшебный трюк: запчасти для станков на промышленном предприятии превращаются в снаряжение для хоккейной команды, красные цифры уходят в серую зону, черные деньги становятся белыми. На самом деле ничего противозаконного в этом нет, во всяком случае, создается такое чувство, – а в хоккейном клубе, где все сплошь люди чувствительные, это главное.