После бури

– Я похож на других мужиков? – Он сказал это на родном языке мамы Амата, хотя выглядел не так, как люди из той страны, откуда она родом.

– Откуда ты? – спросил Амат, стесняясь своего произношения, ведь на мамином языке он говорил только с мамой.

– Я из ниоткуда, я говорю на разных языках, тебе ведь тоже иногда так кажется, да? Что ты из ниоткуда? – улыбнулся Лев.

Вначале Амат чувствовал себя неуверенно. Лев предложил его подвезти, Амат долго колебался, но под конец согласился – скорее из любопытства.

– Ты больше не будешь пить эти сраные таблетки, да? – серьезно сказал Лев. – Если тебе больно, я принесу хорошее лекарство, да?

Амат кивнул.

Посмотрев ему в глаза, Лев спросил:

– Тебе больно?

Амат снова кивнул. Он впервые в этом признался. Больше Лев темы не касался, а стал задавать другие вопросы, только не про хоккей, как все остальные, а про Амата и его маму, о том, каково это – вырасти в Бьорнстаде. Поначалу Амат был немногословен, но вскоре его ответы превратились в длинные монологи. Он рассказал, что Хед и Бьорнстад ненавидят друг друга, и Лев ответил, что эта ненависть обращена только на тех, у кого есть деньги.

– Дело не в разнице между людьми в Хеде и Бьорнстаде. А в разнице между бедными и богатыми, мой друг. Я живу в Хеде, да? Но разве ты не больше похож на меня, чем на богача с Холма? В его глазах мы одинаковые, ты и я. Нищеброды. Прислуга. Такие люди, как он, требуют, чтобы ты был благодарным, да? Но за что ты должен благодарить? Думаешь, богачи стали бы о тебе беспокоиться, если бы ты плохо играл в хоккей? Они не такие, как мы, Амат. Мы никогда не станем частью их города.

Впервые за долгое время Амат чувствовал, что его понимают.

* * *

– Осторожно, дерево! – крикнул Петер, ткнув пальцем в сторону бревна, перегородившего полдороги.

Деревья валялись повсюду, проезжая часть напоминала гигантское поле для игры в микадо. Теему то и дело сбрасывал скорость и пару раз чуть не влетел в кювет. Телефон в его кармане снова завибрировал.

– Держи баранку, – сказал Теему и отпустил его, так что Петеру пришлось срочно метнуться к рулю.

Теему отвечал на сообщение, пока Петер маневрировал между бревнами и сучьями.

– Ты… не мог бы… Теему!! – наконец закричал Петер, и тот в последний момент затормозил, чуть не врезавшись в кусок забора и прикатившийся откуда-то огромный чан для бани.

Теему остановился, продолжая тыкать в телефон.

– Что-то народ нынче расписался, – пробормотал Петер.

– В ледовом дворце расписание изменили. Знаешь, с кем мы играем в первом раунде? С Хедом! – прошипел Теему.

– Ой, – только и сказал Петер.

– Слухи пошли, я должен… – продолжил Теему, тут же пожалев о своих словах.

– Какие слухи? – спросил Петер, хотя совсем не желал этого знать.

Теему покосился на него, словно взвешивая, что говорить, а что нет, затем, вздохнув, ответил:

– Муниципалы вчера встречались с твоим дружком. Фраком. Буря разрушила дворец в Хеде, их команда будет тренироваться у нас.

Петер долго молчал. Окна были закрыты, но ему казалось, он чувствует, как под тонкую одежду пробирается ветер с озера, раздувающий приспущенные флаги возле ледового дворца.

– Думаю, это временно, Теему, твои ребята не должны…

– Коммуна использует это, чтобы соединить клубы в один, сам знаешь! – перебил его Теему.

Петер кивнул, поколебался, вздрогнул.

– Они и раньше пытались соединить клубы, Теему. Я бывал на таких заседаниях. Но это никогда не…

– На этот раз все серьезно.

– С чего ты взял?

Теему нахмурился:

– Потому что теперь Бьорнстад разбогател. От слияния клубов выиграют такие, как Фрак.

– Может, это не так уж и плохо? Ресурсы коммуны будут направлены в одно русло, возможно, это… – В ту же секунду Петер пожалел, что сморозил откровенную глупость.

Теему сохранял ледяное спокойствие, от этого его слова прозвучали зловеще:

– Клуб принадлежит не Фраку, он принадлежит нам. Они смогут слить наш клуб с этими красными идиотами только через мой труп.

Петер кивнул, уставившись на свои колени, и ничего не ответил, поскольку знал, что это неправда. Слияние произойдет через другие трупы, те, что окажутся на пути. Именно это Теему имел в виду, когда говорил «клуб принадлежит нам», потому что ты либо принадлежишь к «нам», либо нет, Петер знал из опыта, что самое опасное место у них в лесу – между мужчинами и властью. Они ехали молча до самого дома. Петер поблагодарил Теему за подвоз, тот скупо кивнул, и Петер сказал, не глядя ему в глаза:

– Теему, я знаю, что мои слова ничего для тебя не значат, но между твоими ребятами и парнями из Хеда давно мир, разве нет? Твои ребята сделают все, что ты скажешь, и ты можешь… да, ты сейчас можешь быть инструментом для города, а можешь – оружием. От твоего выбора зависит многое.

Теему улыбнулся, блеснув зубами.

– Ты прямо как она.

– Спасибо, – тихо сказал Петер.

– Но ты ошибаешься. Никакого мира у нас не было. Только перемирие, – добавил Теему, почти извиняясь.

– И в чем разница?

– Любому перемирию наступает конец.

Он протянул руку, Петер пожал ее. И тут Теему сказал нечто крайне для него нехарактерное:

– Спасибо.

– Не за что, – пробормотал Петер.